— Надо же, мы еще и мыслим одинаково!
— Что?
— Эх, если бы не ты, Петька, мы с тобой были бы идеальной парой!
Молчание ординарца говорило о том, что он ни хрена не понял. Возможно, он уже давно отказался от всяких попыток меня понять, по этому, печально вздохнув, напутствовал:
— Ну, с богом, Васька. Не гони только — Шумахер из тебя никудышный.
— Сам ведь учил, — заметила я, слегка обидевшись, хотя что на правду обижаться?
— Учил, да, видать, не доучил. Нет, вообще-то ты нормально водишь. Только один недостаток есть у тебя…
— Какой?
— Путаешь педали «тормоз» и «газ», — не дожидаясь моего ответа, который наверняка бы его расстроил, Петька отключился.
— Сам ты тормоз! — проворчала я, осторожно трогаясь с места. Совету ординарца не торопиться я последовала. Ехала не быстро, внимательно следила за дорогой и постепенно обретала душевное равновесие. Очень тому способствовали две сигареты, выкуренные одна за другой, и тот факт, что я наконец согрелась. Где-то внутри неожиданно появилось слабое ощущение счастья.
«Кажется, жизнь налаживается», — осторожно порадовалась я про себя и потянулась за очередной, третьей по счету сигаретой. Но тут мой взгляд случайно упал на зеркало заднего вида. Там отчетливо были видны два желтых глаза, вне всяких сомнений, принадлежавших какому-то автомобилю. Я сразу решила, что это настоящая погоня, и гонятся именно за мной. Должно быть, Геннадий Петрович пришел в себя, оказал первую помощь Арсению, тормознул какую-нибудь тачку, сочинил для водителя очередную сказку (в этом деле он мастер!), и теперь вся эта компания страстно жаждет моей крови. А может, это вовсе и не Геннадий Петрович? «Может, — вступило в свои права подсознание, — но если это он, тебе хана». Спорить с собственным внутренним голосом — бесполезное занятие. И стоило ли брать грех на душу и мочить двух человек? Ох, неужели мои злоключения еще не закончились?
— За что все это, Господи? — прохныкала я, на мгновение воздев очи к светлеющему небу. Господь не ответил. Занят, наверное, более важными делами. Оно и понятно: просящих-то много, а он один. Работает в авральном режиме, и мой вопрос ему по барабану. Хотя, по идее, спасать паству свою — его прямая обязанность.
— Ну, погоди! — погрозила я кулачком небу, после чего, злясь на весь свет, решила действовать самостоятельно.
Я внимательно посмотрела на педали под ногами и попыталась вспомнить: ху из ху. Училась я мастерству вождения на старом Петькином «кабриолете» выпуска 1974 года, снабженного пугающим клеймом «Сделано в СССР». А сейчас я восседала в шикарном «Лексусе», где педали отличались от «жигулевских» примерно так же, как здоровая лошадь от больного пони. Средняя педалька обладала внушительными габаритами, явно рассчитанными на мужскую ногу в ботинке пятьдесят первого размера. Обе мои босые ступни размещались на ней с комфортом, и даже еще место оставалось. Педали слева и справа тоже были крупнее привычных отечественных. Ну, ничего: Петька уверял, что назначение педалей во всех автомобилях одинаково. Меня больше пугал рычаг переключения передач. Выглядел он очень солидно, здорово отличался от рычага Петькиной «копейки», а на мои прикосновения никак не реагировал. Я на всякий случай решила не трогать его вообще. Впрочем, умный «Лексус» ехал словно сам по себе, повинуясь малейшему нажатию на правую педаль. Мне даже лучше — не нужно отвлекаться на прослушивание работы движка и на переключение скоростей.