За такой относительно короткий промежуток времени Геннадий Петрович не смог бы обзавестись милицейской формой, а тем более автомобилем. Если только он не завалил настоящих милиционеров, что вполне вероятно. Но сыщик ранен, как и его Арсений, стрелять из летящей на полном ходу машины его теперешнее состояние вряд ли позволило бы. К тому же «Лексус» все-таки его. Тачка дорогая, солидная, уродовать ее собственноручно Гене вроде бы ни к чему. Но желание прикончить меня может оказаться намного сильнее его любви к движимому имуществу.
Так и не придя к какому-нибудь толковому решению, я продолжала ехать по загадочной траектории в сопровождении редких одиночных выстрелов.
Бог знает, сколько бы еще продолжалась эта сумасшедшая погоня и чем бы она закончилась, но тут впереди возникло препятствие в виде стоящей поперек дороги фуры. По обочинам, слева и справа от нее, возбужденно мигали синими маячками две милицейские машины.
— Ну, блин, вы даете, мужики! — покачала я головой. — Прямо как в кино! Так и быть, остановлюсь. Что ж я, камикадзе японский?! Вас-то мне и надо…
Обе босые ступни легли на широкую педаль тормоза…
Это, наверное, был самый длинный тормозной путь в истории человечества. В моей жизни — точно. «Лексус» на предельно высокой ноте, которую только мог себе позволить легендарный Фаринелли-кастрат, зарыдал всеми своими тормозами, но, кажется, все равно не успевал. Фура надвигалась роковым айсбергом… Повинуясь могучему инстинкту самосохранения, я заголосила, вывернула руль вправо, на всякий случай зажмурилась и приготовилась к встрече со своими предками…
Дай господь здоровья конструкторам, сборщикам, а также всем, кто хоть раз прикоснулся к этой шикарной тачке! Наверное, они установили в ней стопроцентную защиту от дураков, иначе чем объяснить, что и я, и машина в полной сохранности притулились на обочине. Голову я на всякий случай прикрыла руками. С завидной оперативностью рядом возникли богатыри в форме с автоматами наперевес. Дула автоматов были направлены в мою сторону.
Мой пижамный прикид ребят впечатлил, однако от своих гнусных намерений они не отказались:
— Выходи из машины! Руки в гору!
Спорить под дулом четырех автоматов — неосмотрительно, и я поспешила исполнить просьбу, вновь оказавшись босиком на холодной земле. Должно быть, только суровость профессии помешала ребятам посмеяться от души. А может, им довелось столько повидать на своем веку, что мой необычный внешний вид их не удивил.
Стоя со сцепленными за головой руками, я мило улыбнулась и со всей возможной вежливостью поинтересовалась: