Однако Петька счел вопрос несущественным. Он вдруг напустился на меня с гневной обличительной речью:
— Ты рассуждаешь удивительно непрофессионально, Василий Иваныч! Даже странно слышать от тебя подобные слова: «Оно нам надо?»!
— Что же тут странно? — хрюкнула я, прячась за большой кружкой с надписью «Вася». Обвинение в непрофессионализме показалось мне обидным.
— Мы с тобой кто? — озадачил меня Петька каверзным вопросом.
— В каком смысле? — я окончательно потеряла нить разговора.
— Мы журналисты, Никулишна! — коллега назидательно поднял указательный палец.
— Ах, ты об этом…
— Ну да. А ты о чем подумала? — Петька настороженно шевельнул ушами, словно кот, следящий за беспечной добычей.
Я смутилась:
— Так, ерунда, печки-лавочки… Бухти дальше.
Петька вздохнул:
— Да… Так я к чему все это говорю-то? Мы — журналисты, нам положено совать свой нос во все дела, даже кажущиеся на первый взгляд незначительными. А ты говоришь — ну его! Вася, веришь, нет, но мое чутье буквально вопит, что дело с телефоном не просто таинственное… Это может вылиться в грандиозное спецрасследование! Замутим с тобой такой материал! А потом продадим его на какой-нибудь центральный канал.
— Ага, если к тому времени нам не свернут шеи таинственные охотники. Охота ведь началась, — я попыталась вернуть коллегу с заоблачных высей на грешную землю, однако не преуспела: он беспечно махнул рукой и заявил:
— Так называемая охота ведется не на тебя, а на хозяина мобильника. Нам-то уж точно ничто не угрожает. Разве только широкая известность и международное признание…
Лицо Петрухи озарилось радужными мечтами. Он, должно быть, уже представлял себя в смокинге, с заветной статуэткой ТЭФИ в руках и с Пулицеровской премией в кармане. Я немедленно вообразила себя, стоявшую рядом с ним. Выходило ничего себе, особенно если надеть платье с таким глубоким декольте, куда даже Кусто не нырял, сделать красивую прическу, а на шейку повесить изящное бриллиантовое колье… Да, и туфельки на шпильке! Видение получилось настолько реальным, что пришлось даже помотать головой из стороны в сторону, чтобы его отогнать.
— Чутье, говоришь… — протянула я. — С ним не поспоришь. О’кей, я согласна. С чего начнем?
— Перво-наперво нужно выяснить, когда, где и как телефон попал к тебе в мешок.
— Это не мешок, — обиделась я, — это торбочка. Очень удобно, между прочим.
— Неважно. Можешь выдвинуть какие-нибудь версии? Вспомни вчерашний день в мельчайших подробностях.
Петруха проявил доселе невиданную деловитость и серьезность. Я добросовестно напрягла память.