— И что Бох? — я против воли заинтересовалась рассказом медсестры. Тошнота прошла, но голова по-прежнему кружилась. Ко всему прочему, неудержимо захотелось спать. Возможно, я бы и заснула, но желание услышать продолжение героической саги об отважном хирурге оказалось сильнее.
— А что Бох? — вроде бы удивилась Зинаида. — Послал, разумеется…
— Куда?
— Ну… Сперва по матери, а потом к другому хирургу. Между нами говоря, — понизила голос словоохотливая медсестра, — у парня-то пустяковое ранение было, всего лишь ляжку ему прострелили. Так что жених твой притих на некоторое время.
Что-то в словах медсестры заставило меня насторожиться: это что же должно было произойти, чтобы сверхактивный Петруха притих?
— В каком смысле? — пролепетала я, всерьез озаботившись судьбой приятеля.
— Да ты не волнуйся, ничего страшного. Твой-то, когда с кулаками на Боха набросился, сильно возбудился. Арсеньевич его и успокоил…
— Как?!
— Обыкновенно: кулаком в глаз — и успокоительный укол в задницу. Отдыхает твой жених.
— Он не жених, он — Петька, — поправила я Зинаиду, после чего силы меня покинули окончательно и наступило спасительное небытие.
«Должно быть, я лунатик. Точно, точно, лунатик! Иначе чем объяснить, что волшебный Зиночкин коктейль не действует? По идее, мне сейчас следует спать, а я вот лежу, сама с собой разговоры разговариваю и таращусь на естественный спутник Земли, как таракан на дихлофос. А главное, в голове — ни единой мысли! Наверное, я все-таки сильно башкой тюкнулась и весь ум отшибла напрочь. Теперь буду жить овощем. Прощай, ТЭФИ! И ты, Пулицеровская премия, прощай…»
Луна занимала добрую половину больничного окна. Широкая серебряная дорожка тянулась прямо к моей кровати. Минут десять я усердно изучала неровности лунного рельефа и прикидывала, где именно высадились американцы и на фига им это было нужно. Размышлять далее по этому поводу помешал тревожный сигнал организма. Он требовал немедленного освобождения от накопившихся излишков жидкости.
Существовало два пути решения проблемы. Первый — самый легкий: нажать кнопку вызова медсестры. Зинаида явится злая, как цепной пес, оттого, что ее посмели потревожить глубокой ночью, подложит под меня холодное судно, и дело будет сделано. Второй способ: самостоятельно доковылять до туалета, благо он находится здесь же, в палате.
— Мы не ищем легких путей. Славные комсомольские традиции следует соблюдать, — убеждала я сама себя, со стоном поднимаясь с кровати, — комсомольцы, как известно, сперва придумывали себе трудности, а потом героически их преодолевали. Пойду-ка и я их проторенным путем.