— Жестокая, — согласилась она. — Я из-за пьянки с первым мужем разошлась, отцом Леры. Мужа-пьяницу не стала в доме терпеть, так почему мне терпеть то же самое от чужого мужика?
— Чужой мужик. Я тебе чужой мужик? — стал заводиться Володька, но, посмотрев на замкнутое лицо Серафимы, упрямо тряхнул головой: — Едрить твою налево, Клеопатра! Думаешь, без тебя не проживу?
Он, покачиваясь, отправился в спальню, и слышно было, как там с грохотом что-то швыряет, хотя Сима точно знала, в его вещах ничего тяжелого нет.
Вышел Володька минут через пять со своей дорожной сумкой, с той, что и приходил почти год назад. Серафима, между прочим, его вещи в нее еще в прошлый раз сложила, но почему-то, как обычно, пожалела, не стала выгонять. И ведь ничего это не дало.
— Ну что ты стоишь? Пошли! — требовательно сказал Сумятин Вере.
— Куда?
Она почему-то взглянула на Симу: мол, что же мне делать, но та сидела с невозмутимым лицом.
— К тебе, куда же еще? Не думай, я заплачу. У тебя дома выпить есть?
— Не знаю. — Вера, кажется, только теперь стала осознавать, какая перемена в ее жизни грядет, и очень этого испугалась. Она даже попятилась назад, как если бы одумалась, но это уже ничего не могло изменить. Они с Володькой были в разной весовой категории. Морально.
— Ничего, зайдем в магазин и все, что надо, купим. Я не какой-нибудь там альфонс, у меня деньги имеются.
Он по-хозяйски взял Веру под руку и повлек к выходу, не глядя на Серафиму. Та знала, что утром ее бывший гражданский муж будет смотреть на все другими глазами, но ей это было уже все равно. Почти все равно.
Серафима вышла на работу, когда директор завода был все еще в отлучке. То есть говорили, что из Японии он уже вернулся, но задерживался в Москве.
Конечно же, первым делом она познакомилась с главным инженером. Причем в качестве знакомства схватилась с ним не на жизнь, а на смерть как раз тогда, когда в своем кабинете он подписывал заявление на увольнение оптикошлифовщика Касаткина — лучшего специалиста завода.
Касаткин был здорово навеселе даже в этот момент, что называется, с утра пораньше.
— Виктор Леонидович, — у двери остановила его Серафима, — а что это у вас в руках?
— Увольняюсь я, Серафима Евгеньевна! — ехидно осведомил ее рабочий, нисколько не испуганный решением начальства. В его глазах даже самодовольство светилось: мол, вы еще ко мне придете! Вы еще передо мной попляшете! А я еще подумаю, соглашаться на ваше предложение вернуться или нет!
Серафима вообще-то пришла в кабинет главного с самыми добрыми намерениями: познакомиться с коллегой, а вместо этого получился скандал, хотя прежде Сима никогда не позволяла себе ничего подобного по отношению к тем, с кем работала.