"ЗАВТРА". Кто же препятствовал дальнейшему развитию программы?
И.В.
Строго говоря, она до сих пор не закрыта. Юридически она существует, а практически никакой деятельности нет. Фактически ее, конечно, закрыла система, она была закрыта еще при Горбачеве. Наши высокие руководители, которые делали эту систему и отвечали за нее, понимали, что достигли максимума. Были затрачены колоссальные деньги. Мало того, после полета огромное количество работавших по программе "Буран" получили награды. Так уж у нас система устроена, а дальше было нужно отвечать за сделанную работу. Которая, строго говоря, до конца не была доделана. Поэтому, по определению, ее нужно было закрыть, что, собственно, и было сделано. Для доведения ее до ума, требовались средства, сопоставимые с уже затраченными. Фактически делалась ракета, на которую можно было поставить любой груз. "Буран" был лишь составной частью этой номенклатуры грузов. Поэтому никто серьезно многоразовой космической системой не занимался.
"ЗАВТРА". Насколько велико было влияние программы "Буран" на общество?
И.В.
Любая программа такого высокого уровня, независимо от желания руководителей или исполнителей этой программы, в любом случае влияет на общество, ведь задействованы были тысячи коллективов. Я еще раз говорю: мы впервые с нуля сделали полностью цифровую систему управления такого уровня. Естественно, это в любом случае подвигло задействованные в программе коллективы на исследования, на изучение тех проблем, которых раньше не было. Ведь до этого у нас были в основном аналоговые системы, а после и "Союзы" перешли на цифровые системы, это большой толчок развития цифровых систем и особенно системы управления. Я профессиональный летчик-испытатель, и меня космос, как профессионала, интересовал с точки зрения "бурановской". Программа "Буран" была очень закрытой, и общество о ней практически ничего не знало. А для тех коллективов, которые включились,— естественно, это была совершенно новая проблема, постановка принципиально иной задачи. Напряжение было такого уровня, что люди даже не выдерживали, многих из них уже нет в живых. Но они же работали с радостью! Сейчас мы как-то живем, что-то запускаем.
Потеря станции "Мир", с моей точки зрения,— большая ошибка. И ссылка на то, что ее содержать дорого, некорректна, поскольку это раньше или позже нам обойдется намного дороже. Я знаю, что в Думе образовалось думское объединение "Авиация и космонавтика", возглавил его Геннадий Иванович Райков. И у него два хороших заместителя. Я так понимаю, что сама по себе проблема дошла до такого уровня, что созрели наши законодатели. По докладу Райкова, я понял, что Владимир Владимирович Путин уделил этой проблеме внимание и сказал, чтобы ни в коем случае не экономили на аэрокосмической отрасли. Если это не декларация, а реальность, и будет делаться, то есть хотя бы позитивная надежда, что мы наконец-то возьмемся по новой. А взяться кому — есть.