– Потом зарегистрируете в ГАИ, – предупредила Галя.
– А зачем? – спросил Влад.
– Такой порядок. Все передвижки по машине должны быть зарегистрированы в ГАИ.
– Это хорошо, – заметил Влад.
Доверенность казалась ему ненадежным документом. Хозяин машины мог в любую минуту передумать. Сегодня дал доверенность, завтра отобрал. Влад сам не раз так поступал.
– До которого часа ГАИ? – спросил он у Гали.
Влад хотел все провернуть за один день, чтобы закрепить завоевание. Чтобы у Кости не было дороги назад. Он изо всех сил торопился на самолет, в который была заложена бомба.
Галя назвала сумму за нотариальные услуги и процент за срочность.
– У меня с собой нет денег, – заметил Влад. – Ты заплати. Я тебе потом отдам.
Костя знал, что Влад не отдаст. Но это не имело значения.
– Доллары берете? – спросил Костя.
– Только рубли, – ответила Галя.
– А что же делать? – растерялся Костя.
– У нас тут рядом сберкасса. Можете разменять.
– Да возьми доллары, – заговорщически посоветовал Влад.
– Не имею права, – грустно ответила Галя.
Если бы деньги предназначались лично ей, Галя, конечно, взяла бы доллары. Но она была на государственной службе и должна была соблюдать финансовую дисциплину.
Костя и Влад вышли из кабинета. Женщина из очереди с брезгливым упреком посмотрела на Костю.
– А еще в шарфике…
– Что? – не понял Костя.
– Шарфик надели, а ведете себя как нахал, – объяснила женщина.
– А-а… – Костя постоял в раздумье. Потом наклонился к женщине и тихо спросил: – А где здесь туалет?
– Ну, вы вообще… – Женщина покачала головой. Может быть, ей казалось, что нахалы не должны посещать туалет. Либо она считала, что нахалы не имеют права общаться с приличными людьми.
– В конце коридора, направо, – сказал старик, сидящий вторым.
– Спасибо, – поблагодарил Костя и пошел направо.
Этот туалет каким-то образом снял агрессию с очереди. Он как бы примирил всех со всеми. Получалось, что все люди – люди. Каждый человек – человек.
Костя зашел в туалет. Снял сумку и поставил ее на сливной бачок – повыше и почище. Достал одну пачку, вытащил из нее десять сотенных бумажек – пусть будут. И сунул в карман дубленки. Начатую пачку положил во внутренний карман пиджака. Потом застегнул сумку, закинул за плечо. Перед тем как выйти, с отвращением помочился. Больше всего он любил мочиться на даче, на землю. Ему казалось, что через струю он общается с космосом. Приобщается к круговороту. И процесс мочеиспускания из функции организма превращается в нечто подобное медитации. А общественные туалеты повергали в депрессию, как будто он обнимался с трупом.