А можно – в ритме вальса. Старомодный вальсок. Анжела будет петь и покачиваться. И всем захочется подхватить. Зал запоет и закачается, как тонкие деревья под ветром…
Анжела вышла к гостям. Надо было собирать тарелки, подавать новое блюдо.
За столом прибавилась еще одна пара: муж и жена. Лена и Николай. Лена была рыжая, с тяжелыми медными волосами, очень красивая и молодая. На вид лет тридцать. Позже выяснилось, что у нее внуки.
Муж – с длинными волосами, шея – жилистая, как у гусака. Позже выяснилось, что он не просто богатый, а очень богатый.
Жена композитора спросила:
– Коля, чем отличаются олигархи от обычных людей, кроме денег?
Николай подумал и сказал:
– Чувством страха.
– То есть…
– Страх потерять деньги, страх потерять жизнь.
– Тогда зачем это надо? – спросил композитор.
– Закрутилось, – ответил Коля. – Как наркота. Деньги делают деньги. Хочется увеличивать дозы.
Анжела поставила на стол тарелку с плациндами. Плацинды были с брынзой и с капустой.
– Что это? – спросила Лена. – Тесто?
– Это мука, вода… – растерялась Анжела.
– Жарится в масле?
– А в чем еще? Не в воде же…
Николай взял плацинду рукой. Откусил. Застонал.
– У тебя зуб болит? – спросил Игорь.
– Нет. Очень вкусно. Невероятно.
Немец отрезал ножом. Поддел вилкой.
– Зер гут, – похвалил он.
– Ничего особенного, – сказала Карина. – Просто чебурек с капустой.
– Но вкусно же! – воскликнул Николай.
– Потому что вредно! Все вредное – вкусно! – объяснила Лена.
– Это правда, – подтвердила жена банкира.
Анжела заметила: все женщины в Москве худеют. А в Мартыновке никто не худеет.
Анжела считала: есть собаки большие и собаки маленькие. Так же и люди: есть большие, а есть маленькие. И никто никого не хуже.
– Если так питаться, через год сосуды забьются холестеролом, – сообщила жена банкира.
– Но качество жизни заметно улучшится, – сказал Николай.
– За счет количества, – вставила Лена.
– А это никто не знает, – заметил композитор.
– Если хочешь, я возьму ее на кухню, – предложила Лена.
– Хочу, – сказал Николай.
Лена поднялась из-за стола и вывела Анжелу в прихожую.
– Вы могли бы у нас поработать? – спросила Лена.
– А за сколько? – спросила Анжела.
– А сколько вы хотите?
Анжела быстро посчитала: песня стоит пять тысяч. Если разложить на год, подучается четыреста с чем-то. Ей было неудобно произнести вслух такую космическую цифру.
– Думаю, мы договоримся, – сказала жена Николая и улыбнулась.
Улыбалась она, как ясно солнышко. Лицо светлело. Глаза, как на детском рисунке: нижняя линия века прямая, сверху – полукруг в ресницах.
– А можно деньги вперед? – осмелела Анжела. В прихожей появилась жена композитора.