- Вадик, - я стараюсь не смотреть ему в глаза, чем выгляжу еще более не естественным, - привет. Извини за беспокойство, мы опаздываем в администрацию. Там сегодня какое-то собрание, а я баллотируюсь на пост депутата. Добрось, пожалуйста.
Он отзывчив. В машине я рассказываю о своей предвыборной платформе и призываю голосовать за меня. В подъезде, где мы только что раскуривались через выброшенную кем-то пластиковую бутылку, было насрано. Красный ковер коридоров администрации позади, Нарезка остается в коридоре, я вхожу в зал. Весь бомонд Района. После районного сброда. Дивно. Коммерсанты, партийные функционеры, общественные деятели, редактора газет, представители научных кругов.
- Нам надо решить, - призывал господин Щ. из «Яблока», - в каком порядке размещать представления кандидатов в районном органе печати. Я предлагаю провести жеребьевку.
- А я предлагаю, - противостоял ему господин Б., - разместить представления в алфавитном порядке.
Грызня. Неописуемая мелочность. Нескрываемая корысть. Все серьезные, в пиджачках, с папочками, с листочками. Какая-то игра со своими правилами и ролями. Дочки-матери для взрослых. У меня даже ручки не было. Чувствую себя не уютно. Главное, чтобы не надо было ничего говорить. Могло бы быть неадекватно. Обошлось. Мы вышли из администрации, мимо проезжал мой друг детства Макс. Заметив меня, он тормознул с желанием пообщаться. Меня елозили другие желания. Выдавать бред и смотреть на реакцию людей – это была моя отрада, издевательство над собой и миром. Через боковое стекло я всунул свое лицо в его салон и дал волю наркотическому опьянению:
- Я только что из администрации… Я там очень испугался… Мы же будем бомбить их калом?… Ты нам нужен… Все запрограммировано, - не даю ему ни минуты, чтобы опомниться, - На следующий день после выборов по нашему району будут расставлены кресты с сожженными на них одинокими пенсионерами и развешены листовки, сообщающие о том, что таким образом господин Щ. мстит москвичам за свое поражение. Достойная заварушка. Это очень злобный черт. Его надо ликвидировать раньше, чем случиться страшное.
Хорошо, что на собрании я твердо настроился молчать. Чтобы участвовать в выборах в Московскую Думу по своему району, мне хватило собрать подписи друзей и знакомых и сопроводить подписные листы необременительной документацией.
- Может быть еще хуже. Господин Щ. все же становится депутатом. Люди доверяют этому искреннему человеку. Ему вручаю мандат, а на следующий день господина Щ. ловят на квартире у известной районной алкоголички. Мадам Клавдия, которая не дает жизни всему подъезду. Когда она напилась и заснула со спущенными штанами в лифте, дворовые мальчишки засунули ей во влагалище длинную деревянную щепку. У депутата большие связи, он поставлял ей мясо, а она делала из человечины крабовый паштет и торговала им на Ярославском вокзале. В портмане господина Щ. найдена фотография соития Клавдии и ее мужа, находящегося в местах лишения свободы. «Моему президентику». Выясняется, что господин Щ. когда-то сбежал из психушки и уже много лет ведет двойную игру.