- Дай сотню, мы вернем сейчас.
Не уверен, что поверил этой парочке, но решил не отказать. Эксперимент.
- Верю, возьми, - протягиваю незнакомому мне человеку, попросившему о помощи, купюру, - я буду ждать здесь.
- Спасибо, братишка, мы сейчас разменяем и вернем.
Двое уходят в магазин. Я остаюсь. Минута. Никого нет. Три. Аналогично. Пять. Очень хочется увидеть в них настоящих людей и порадоваться этому. Простые парни, лет по тридцать, на нашем Районе одного из них я с детства знал в лицо, иногда он вечерами появлялся на веранде в детском садике, это было лет 15 назад. Первые уличные компании. Мы были младшие, они были старшие, веранды у нас были разные, но садик один. Иногда они поили нас водкой, а потом в шутку издевались. И поэтому у меня не было оснований не верить этим людям. Семь минут. Десять минут, и случается чудо. Выходит куртка-пилот, я пытаюсь его озадачить:
- Че так долго?
- Дай еще сотку…
Добро в миг превращается в слабость, а сила – в зло. Ах, как я бы хотел стать ангелом, чтобы в голове перестал крутиться вредоносный механизм, рождающий подозрения, обманы, мерзкие шуточки, пошлые потребности, алчность и всю ту безжалостную грязь, которую иногда очень хочется забыть. Мы – изгои. Вне зависимости от машин, престижных работ, повышающихся заработных плат, веселых вечеринок. Я, Египет, Мельница, Хазар, Карабин, Нарезка, Черепаха, еще несколько десятков знакомых замкнутого круга, вращающегося как кольцо, вокруг планеты Сатурн, населенной торговцами самым разнообразным кайфом, ни у кого из нас нет постоянной женщины. Мужчина без спутницы жизни – это мужчина без любви. Поэтому в ход идут суррогаты всех мастей, хоть какое-то счастье. Особое мое удовольствие – это насмешка. Ироническая, завуалированная, а от того яростно мерзкая, но это уже у меня в крови, и я смеюсь над людьми непроизвольно. Само собою. Это как психическое расстройство. Неделю назад, на новогодней вечеринке, мы подлили Игрушке в апельсиновый сок жидкого ЛСД, ее таращило двое суток, полная бессонница и частичная потеря памяти, а я наврал ей на разборе полетов такого, что сам в очередной раз обалдел от своей нездоровой фантазии.
- Прикинь, ты отключилась на стуле возле тубзика и постоянно сползала на пол. Тебя все подряд поднимали и тормошили. Ты помнишь хачика? Аслана? В солнцезащитных очках, чей-то приятель, он тебя в толчок водил, проблеваться. Несколько раз.
Игрушка вряд ли была обрадована всплывшими обстоятельствами, ее лицо выразило крайнюю степень задумчивости, которую она усиленно попыталась скрыть за натянутой улыбкой.