III
Приход Галины в неурочное, подозрительно раннее время был нарушением дисциплины. Но Рябинин воздержался от замечания. Ему бросилась в глаза перемена в облике Галины, Ее темное, со стоячим закрытым воротником платье было строгим, как школьная форма. Побледневшее лицо осунулось, сумрачно горели воспаленные глаза. Рябинин встревоженно ждал разъяснений. Галина отвела взгляд, глухо сказала, что информация неотложная. Следовало еще вечером сообщить доктору, но барон продержал ее допоздна в ресторане. Рябинин усадил ее в кресло, приготовился слушать.
— Вчера я с бароном была у фон Крейца, — начала Галина. — Он дал по телефону указание повесить без промедлений женщину, которая помогала партизанам. Упомянул слово «бургомистр». Сказал, что формальности в данный момент ни к чему…
Галина говорила бесстрастно, не окрашивая своей оценкой ни одну из мельчайших подробностей, которые запечатлела ее тренированная память. Таков был порядок. Весь смысл ее работы заключался именно в буквальной точности передачи всего того, что удавалось ей узнать, услышать, увидеть. Не раз бывало, что из ее информации одно лишь слово решало успех боевой операции. Ради этого она рисковала. И потому сначала факты, одни факты, потом, если понадобятся, ее предположения, впечатления, ее личное мнение.
Рябинин сопоставлял новые факты с тем, что ему было известно. За эти годы командование партизанским движением трижды присылало к нему разведчиц высшего класса. Галина талантливая. Сейчас ее информация особенно нужна. Ни словом, ни жестом он не мешал ей говорить.
— При мне фон Крейц застрелил пленного, — докладывала Галина. — Красноармеец так и не сказал, когда его полк прибыл на фронт. В машине барон проговорился, что едет к фон Крейцу за сведениями о подготовке наступления русских…
Это было главное. Конечно, случайное знакомство Галины с бароном было редкой удачей. Оно сразу ввело ее в высший круг офицеров. Визит к начальнику абвера превосходит все ожидания. Фон Крейц — душа обороны укрепрайона.
— Потом явился Павлюк с радиограммой. При мне разговора не было, но я рискнула вернуться за сумочкой, — не меняя позы, глядя в угол, говорила Галина, и голос ее звучал мерно и ровно, не выдавая того, что пережила она в гостях у фон Крейца. Она должна последовательно изложить события, и она излагала их. А нервы — это ее личное дело.
— Еще что, Галина Григорьевна? — спросил Рябинин, когда она умолкла.
— Все…
Рябинин по достоинству оценил серьезное сообщение Галины. Три таких разных по положению офицера вместе у топокарты — это явление исключительное. Значит, радиограмма, собравшая их вместе, тоже исключительная. Если прибавить, что барон ждал от полковника сведений о предстоящем наступлении, то… Он попросил ее высказаться. Она считала необходимым известить командование армии.