Сэр Стэффорд Най посмотрел в ее сторону. Значит, теперь она уже не графиня, а опять превратилась в Мэри-Энн.
— Вы не возражаете, если я спрошу вас, — обратился он к ней, — кто же вы, в конце концов, на самом деле? Вы настоящая графиня?
— Абсолютно настоящая. Geboren[4], как говорят немцы. У моего отца прекрасная родословная, он был хорошим спортсменом, великолепно стрелял, и у него был весьма романтичный, но несколько обветшалый замок в Баварии. Замок все еще существует. Поэтому у меня сохранились связи с множеством людей в Европе, которые продолжают кичиться своим происхождением. Обедневшая и обносившаяся графиня первой усаживается за стол, а богатая американка с баснословным банковским счетом вынуждена ждать, когда до нее дойдет очередь.
— А как насчет Дафны Теодофанос? Откуда она взялась?
— Просто удобное имя для паспорта. Моя мать была гречанкой.
— А Мэри-Энн?
Стэффорд Най чуть ли не впервые увидел улыбку на ее лице. Она взглянула на лорда Олтемаунта, потом — на мистера Робинсона и, наконец, ответила:
— Дело в том, что я как бы служанка на все случаи жизни, езжу туда-сюда, что-то ищу, что-то перевожу из одной страны в другую, выметаю пыль из-под ковра, делаю все, что угодно, езжу куда угодно и улаживаю всяческие недоразумения. — Она вновь посмотрела на лорда Олтемаунта:
— Ведь правда, дядя Нед?
— Истинная правда, дорогая. Для нас ты — Мэри-Энн и всегда ею останешься.
— Вы что-нибудь везли с собой в том самолете? Что-нибудь важное для той или иной страны?
— Да, и это было известно. Если бы вы не пришли мне на помощь, если бы не выпили пиво, которое могло оказаться отравленным, и не дали бы мне свой разбойничий плащ для маскировки, то… знаете, несчастные случаи не так уж редки. Меня бы здесь сегодня не было.
— А что вы везли — или нельзя спрашивать? Есть ли что-нибудь такое, чего я никогда не узнаю?
— Есть много такого, о чем вы никогда не узнаете.
Есть много такого, о чем вам запрещено спрашивать.
Но на этот вопрос я вам отвечу, если мне будет позволено. — Она вновь посмотрела на лорда Олтемаунта.
— Я доверяю твоему мнению, — сказал тот. — Говори.
— Дайте ему снотворное, — посоветовал непочтительный Джеймс Клик.
Мистер Хоршем сказал:
— Полагаю, вам следует это знать. Лично я не стал бы ничего говорить, но, в конце концов, я ведь из службы безопасности. Говорите, Мэри-Энн.
— Всего одна фраза. Я везла свидетельство о рождении. Вот и все. Больше я ничего не скажу, и дальнейшие расспросы бесполезны.
Стэффорд Най оглядел присутствующих:
— Хорошо, я согласен. Я польщен вашим приглашением. И что мы будем делать?