Папа от испуга даже вздрогнул.
— Чего ты так орёшь, негодный Малыш?
— Ну, папа, ещё бы, так удариться!
— А как это ты?
— Ай, я с кровати упал.
— Так смотреть надо было!
— Но мне же ведь больно…
А тем временем мама приготовила завтрак и шла их будить.
— Вставайте, вставайте, солнце уже садится, будем завтракать. А чего ты, Малыш, плачешь? Едва глаза продрал!
— Но я ведь так ударился, а папа хочет, чтобы я не кричал.
— Ну, иди сюда! Не успеешь и глазом моргнуть, как всё у тебя заживёт. А пока хорошенько умоемся и будем завтракать. Иди!
И они пошли. Мама хорошенько Малыша умыла. Малыш приставил стул к столу, а мама уже несла супчик. Уселись, сложили лапки, и папа стал молиться.
О Господи, наш дорогой,
Проснувшись, стоим пред Тобой,
С усердьем Тебе молясь.
Дай жить нам, Тебя боясь,
Слушаясь неизменно
И радуясь друг за друга.
После этого Малыш прочёл свою молитовку: «Благослови нас, Господи Боже, смиренно тебя просим», — а потом сразу взял свою деревянную ложку и начал ею ловко орудовать.
И были у них щи, а Малыш, хоть и любил все супы без исключения, но щи ему всегда нравились больше всего. Он съел полную тарелку, и мама ему ещё добавила из своей.
Тут папа сказал, что ему пора, и что солнце уже давно за горами. Быстро поцеловал маму, а Малышу дал поцеловать руку.[9]
— А теперь, Малыш, слушайся хорошенько, чтобы маме потом не пришлось на тебя жаловаться.
— Не будет, папа! Я вас провожу, да?
— Ну, пойдём!
И они пошли, точнее, полетели, но очень низко, чтобы Малыш не упал, и не очень далеко, чтобы Малыш смог найти дорогу домой и не заблудился. Он ещё не умел хорошо летать, и папа ему сказал:
— Возвращайся уже, иди и учись летать как следует!
И Малыш пошёл.
Их домик, крытый сухой хвоей, стоял на склоне под можжевельником. Малыш вскарабкался на крышу, спустился по ней, полетел к поляне и через всю поляну прямо к дубу, и снова назад на крышу, потом опять спустился и долетел до самого дуба и снова назад. А когда он весь запыхался и крылышки у него заболели, то сел отдохнуть. И снова спустился, и опять полетел к поляне, и через всю поляну к дубу, и снова назад на крышу, и опять спустился и долетел до дуба, и опять назад, и ещё раз спустился и полетел прямо под дуб к крёстной.
— Крёстная, проснулись ли вы уже?
— А как же, Малыш, конечно встали!
— А Голубка тоже?
— Конечно же, Малыш, и я встала! Что ты нам принёс?
— Я? Ничего. Ну надо же, я-то уже летаю! От нас прямо сюда и опять к нам, и снова сюда, и опять к нам, и снова сюда, и хоть бы что. Ты бы так не смогла, да?
— Я же личинка, а не жучок! Ваша мама, думаю, тоже летать не очень-то умеет.