Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности (Гаков) - страница 159
А теперь обещанное возвращение к рассказу Фредерика Пола "Ферми и мороз".
Действие его, как уже говорилось, происходит в Исландии, где укрылись последние выжившие в ядерном "жертвоприношении". Герой рассказывает спасенному им мальчику об ученом по имени Энрико Ферми, некогда решившем знаменитый парадокс "молчащей Вселенной" с обезоруживающе-ледяной логикой. Разумные цивилизации "молчат", потому что: (а) они не существуют; (б) они боятся вступить с нами в контакт; и (в) они действительно высокоразвиты, а значит, обладают не только звездолетами для покрытия космических расстояний, но и оружием, способным истребить их самих еще до широкого выхода в космос…
Рассказ закапчивается тоже неожиданным вариантностным финалом:
"Можно закончить рассказ так. Когда солнце наконец вновь засияло, было уже поздно. Исландия до этого оставалась последним местом на Земле, где еще теплилась жизнь, но и сюда в конце концов пришел голод. И отныне на всей планете не найти было живого существа — никого, кто бы говорил, или строил машины, или читал книги. Третий вариант ответа Ферми оказался единственно верным.
Но это не единственное окончание рассказа. Почему бы не предположить и такое: солнце вновь появилось над горизонтом вовремя. Может быть, и не совсем вовремя, по пищи хватило, чтобы дожить до того дня, когда под воздействием солнечных лучей где-то опять поднялась зелень… В этом варианте финала Тимоти выжил и превратился в мужчину. Когда же Малиберт и Эльда поженились и родили дочерей, Тимоти по прошествии времени женился на одной из них. И кто-то из его потомков — спустя одно поколение или дюжину — жил уже в то время, когда о парадоксе Ферми с улыбкой вспоминали как о стародавнем заблуждении. Вроде того, как моряки в старину боялись плыть слишком близко к краю плоской Земли, дабы не свалиться на край ее. В этом варианте финала Вселенная больше не молчала — в ней было кому откликнуться…
Именно так все и произошло!
По крайней мере, хотелось бы верить, что так">[102].
Хотелось бы… Но можем ли мы довольствоваться одной лишь верой!
ТЕМА ТРЕТЬЯ
"УЛЬТИМАТУМ"
Впервые я увидел триптих весной 1979 года.
В те утренние часы зал Ереванской галереи современного искусства на проспекте Ленина был пустынен и полон спасительной в майские дни прохладой. Помню, что поначалу я рассеянно посматривал по сторонам, переходя от картины к картине, и отмечал про себя разве что цвет, форму, неожиданность композиции. Вокруг много было смелого, дерзкого, даже шокирующего — в столичных музеях тогда не часто можно было встретить подобную раскованность, — но впечатление оставалось внешним, глубоко ничто не задевало. Пока взгляд не остановился на трех аскетичных, каких-то даже невзрачных — по сравнению с царившим вокруг буйством красок — холстах… И все. Больше ничего уже для меня в той галерее не существовало.