Фенела попыталась издать легкий смешок, но звук получился каким-то жалким, далеким от веселья. Голос ее сорвался, и, к своему ужасу, она почувствовала, что по щекам ее заструились безудержные слезы.
Николас затормозил, заглушил мотор и обернулся к жене.
— Фенела, — сказал он. — Посмотри-ка на меня.
Она не послушалась, тогда он протянул руку, взял ее за плечо и решительно развернул девушку так, что ее лицо оказалось прямо перед ним.
— Послушай, ну что ты так ужасно упрямишься все время? — раздраженно спросил он.
— Я? Упрямлюсь? — изумленно откликнулась Фенела, и слезы ее от неожиданности высохли сами собой.
— Да, упрямишься, да еще как! — настаивал Николас. — Ведь ты же сама хочешь, чтобы я тебе нравился. Да я и так тебе уже нравлюсь, признайся! Будь же честна сама перед собой и не отрицай, что называться моей женой вовсе не так уж плохо. Есть неоспоримые преимущества, ведь верно? Но вместо того, чтобы трезво взглянуть на вещи, ты предпочитаешь оставаться в плену прежних вздорных иллюзий. Слушай, ну что ты вообще-то можешь знать о настоящей любви, ты, сущий ребенок!
Тон Ника был настолько сердитым, что Фенела не на шутку струсила, но тем не менее гордо выпрямилась:
— Моя любовь — настоящая!
— Да-а? Неужели? — саркастически протянул Николас. — А может, это просто любовная историйка со сладенькими поцелуйчиками при лунном свете, когда сердце замирает лишь от одного того, что ты до невозможности юна и до смешного наивна?
— Послушай, ты что, хочешь, чтобы я тебя возненавидела? — оскорбленно воскликнула Фенела.
— Ага! Слава Богу, наконец-то мне удалось вызвать у тебя хоть какое-то чувство! Впрочем, как хочешь.
Николас рывком тронулся с места и в полнейшем молчании продолжил путь. Фенела сидела рядом в смятении. И это говорит Николас?! Тот самый Николас, какого она знала раньше, говорит с ней таким тоном, раздраженным, обиженным, сердитым?! Не может быть!
Перед ней предстал теперь совсем другой мужчина, вовсе не тот, за кого она выходила замуж. Этот мужчина пугал и беспокоил ее, тогда как она ожидала встретить в муже лишь мальчика, робкого и нежного.
Автомобиль притормозил у парадного входа. Фенела обернулась к Нику.
— Николас! — умоляюще произнесла она.
Но тот не удостоил ее даже взглядом: он мрачно хмурился, и Фенела видела, что глаза его сильно потемнели.
— О чем еще говорить? — сердито бросил он. — Слова не помогут. Лучше выходи из машины и иди в дом.
Она покорно повернулась и пошла.
На следующий день Фенела приступила к работе. Сначала она страшно нервничала, но бригадир, симпатичный человек, который успел сообщить ей, что работать начал уже с двенадцати лет, терпеливо показывал и разъяснял ее обязанности, постоянно успокаивая девушку тем, что через день-два все у нее пойдет, как по маслу.