Фенела подумала, что Саймон выглядит как-то болезненно, и впервые ее поразила мысль, что отец стареет. Он не вынес напряжения последних дней, хотя раньше любил беды, трудности и душевные бури были ему нипочем. Впрочем, трудно было жалеть Саймона.
При появлении в дверях мастерской Фенелы и Реймонда художник поднял свой бокал.
— За невесту!
Фенела почувствовала, как краска заливает ее лицо, когда сэр Николас обернулся к ней.
— Не опрокинешь стаканчик, а, Реймонд, старина? — вопросил Саймон. — Надеюсь, ты наконец уделишь хоть малую толику своего драгоценного времени бедному старому папочке? Вот уже битых три часа ты слоняешься по дому, и за это время мне не перепало ничего кроме жалкого «как поживаешь?» Ну ни словечка от дорогого сыночка! Поговорил бы с папашей что ли?
— Именно это я и собираюсь сейчас сделать, — отвечал Реймонд.
Он многозначительно взглянул на сестру, и та, в свою очередь, сказала:
— Пойдем, Николас, оставим их вдвоем.
Фенела и Ник вышли в холл, Ник плотно прикрыл за собой дверь.
— Знаешь, твой отец воспринял новость с большим воодушевлением, — сообщил он. — По-моему он страшно доволен.
— Еще бы! — не без сарказма откликнулась Фенела. — Что может быть лучше — сбыть наконец-то дочку с рук!
Ник внимательно посмотрел на нее.
— Что тебя так расстроило? — спросил он очень спокойно.
— Ничего конкретно, — ответила Фенела. — Точнее — вообще ничего, это приезд Реймонда меня взволновал, вот и все.
Николас ничего не сказал на это, но Фенела почувствовала, что он погрузился в какое-то серьезное раздумье. Хотелось бы знать: то ли он вообще чрезвычайно обостренно воспринимает все, что связано с ней, то ли она слишком откровенно ведет себя, не в силах сдержать истинного состояния души?
— Пойдем наверх, к детям, — предложила Фенела наконец.
Не успели они ступить на лестницу, как из кухни выбежала My и бросилась через весь холл прямо к ним.
— Фенела, Фенела, милая! — кричала девочка, бросаясь на шею сестре и покрывая ее лицо поцелуями. — Николас уже все мне рассказал. Я искала чего-нибудь, чтобы испечь пирог. Ох, я так волнуюсь… так здорово!
И малышка вновь и вновь целовала Фенелу.
— Но я никогда, никогда не прощу вам обоим, что на свадьбу меня не взяли! Фенела, ну уж мне-то можно было поехать с вами!
— Нет, тебе лучше было остаться дома, — ответила Фенела. — Ужасно прозаическая процедура, никакой романтики… а у регистратора зубы вставные вдобавок.
— О, для меня уж точно была бы сплошная романтика! — стояла на своем My.
— Да нет же, глупышка! — рассмеялась Фенела. — Ты думаешь, что свадьба — это складки белого шелка, букетики флердоранжа и очаровательные дети, несущие шлейф от вуали невесты. На самом же деле на моей свадьбе ничего подобного не было. Правда, Ник?