— Какое из платьев более подобает этому времени дня, на ваш взгляд?
— Сегодня вечером во дворце банкет, — уклончиво ответила Маргит. — И я смею предположить, что ваше высочество могла бы пожелать надеть белое — возможно, вот это.
Горничная достала из шкафа белое шелковое платье. Передняя его часть ниспадала складками почти по-гречески и была прихвачена букетиками желтых лилий с боков, лишь с легким намеком на турнюр, переходя сзади в небольшой шлейф до самого пола.
Оно было таким… — почти божественным! — что образовалась долгая пауза, прежде чем Ксения смогла разлепить губы, чтоб дать ответ:
— Да, я уверена… именно это платье мне и следует надеть вечером.
— Тогда осмелюсь предложить вам сейчас вот это, — быстро нашла Маргит еще одно прелестное платье, удостоверившись, что принцесса совсем не капризна.
Она извлекла из шкафа платье из бледно-желтого шелка, отделанное шнуровкой того же оттенка. Надев его, Ксения обнаружила, что оно идет ей едва ли не больше, чем белое… Вот незадача… Какое выбрать?
Как удачно, что они с Джоанной одного роста. Ксения была лишь чуть стройнее, а следовательно, тоньше в талии. Фасон многих платьев предполагал пояс, а те, что его не имели, легко можно было на время слегка ушить. Пусть слуги думают, что она похудела — авария, волнения с пересадками… Поэтому, пока ее одевали (это было для нее так непривычно!), Ксения не поскупилась на краски, описывая Маргит и Вилме, что с ней приключилось и как все было тревожно и страшно.
— Как это ужасно, ваше королевское высочество! — то и дело почтительно бормотала Маргит, в то время как Вилма слушала рассказ с живыми эмоциями малышки, которую взяли на пантомиму.
— Все эти поезда… Они так опасны! — назидательно заключила пожившая Маргит. — Но, возможно, это просто английские поезда не так хороши, как наши.
При упоминании Англии Ксения сразу же сникла. Этот ее «английский любовник», о котором твердил ей «жених» — будь он неладен! «Английский любовник», конечно.
Сдается ей, король, говоря эвфемистически, не в восторге от поведения своей невесты Джоанны, что бы та ни говорила, будто он ее понимает и отвечает ей тем же! Такое заключение сделала Ксения, пробежавшись мысленно по их с королем мучительному для нее разговору. Возможно даже, он таким поведением Джоанны просто шокирован. Во всяком случае, она не сомневалась: манеры его будущей жены и ее дальнейшие планы в соответствующем направлении претят королю.
Как Джоанна могла все ему рассказать? Впрочем, она была честна с женихом — обман разве лучше? Обманывать — разве не более недостойно, чем изменять жениху или мужу открыто?