Лакеи в парадных ливреях открыли при их приближении высокие двустворчатые двери, и Ксения с королем шагнули через порог вместе, бок о бок. Ксения взглянула на них двоих мысленным взглядом: красивая пара! Идут гордо, слаженно…
Помещение, куда они вошли, вид имело гораздо более мужской и деловой, чем другие части дворца, где она уже побывала. Здесь их ожидали трое мужчин. Первый оказался министром иностранных дел Дудичем, с которым она уже встречалась в дороге, второй был премьер-министр Калолий, а про третьего она вспомнила, что на приеме его представили ей, кажется, как лорда-канцлера — имени она не запомнила.
Все трое склонили головы, когда они вошли. Король указал на обитое зеленым бархатом кресло, предназначенное для Ксении, и сел подле нее со словами:
— Пожалуйста, садитесь, господа. — Все заняли свои места.
Премьер-министр сел против Ксении и, пока она с легкой тревогой ждала его слов, обратился напрямик к ней, мельком бросив взгляд на короля:
— Думаю, ваше королевское высочество уже известили…
— Ее королевское высочество ни о чем не извещено! — прервал его король с легкой нервозностью. — Я оставил это для вас, премьер-министр. Это сугубо ваш план, и, думаю, вы можете объяснить его намного лучше, чем кто бы то ни было, включая меня.
В его подчеркнуто вежливой интонации слышалась примесь едкости. Это не понравилось Ксении и привело ее в замешательство. Но она улыбнулась премьер-министру и уточнила:
— Вы хотите что-то мне сообщить? Что-то важное?
— Именно так. Иначе бы мы не собрались здесь. Вы, должно быть, спрашивали себя, мэм, почему мы попросили вас прибыть из Лондона в Мольнар с такой срочностью? — вкрадчиво начал премьер-министр, никак не отреагировав на монарший пассаж, что еще более утвердило Ксению в ее первом впечатлении от Калолия как от персоны «с двойным дном» — плюс ко всему, что уже сказал ей в отношении него король. Бархатные интонации Калолия контрастировали с интонациями короля. А золотые часы Breguet на шатлене — цепочке, которой премьер-министр поигрывал при разговоре, производили эффект подчеркнуто назидательный и показной. Часы носили далеко не все мужчины-аристократы. Это было скорее продиктовано желанием лишний раз продемонстрировать собственное достоинство и организованность, то есть ношение часов в известной степени было внешним атрибутом, символом деловитости, возносящей обладателя механизма, отсчитывающего драгоценное время, над собеседником. А брелок от часов Калолия явно утверждал обладателя сего в числе ценителей прекрасного — это была превосходная эмаль со вделанными в мелкий рисунок драгоценными камнями, кажется, бриллиантами. В драгоценных камнях Ксения еще путалась.