– Ну, завелась, – сказал Славик обычным тоном, без восхищения и без раздражения. Видно, ему это божье тело и божье вдохновение успели десять раз надоесть.
– Она очень красивая, – сказала я.
– Да? – удивился Славик. – Там, где мы живем, другая эстетика.
– А где вы живете?
– В Муромской области. Село Карачарово.
– Действительно? – не поверила я.
– Ну конечно. – Славик улыбнулся. Улыбка у него была какая-то неокончательная.
– А кем вы работаете?
– Врач, – сказал Славик. – А Лилька лаборантка. Я был для нее большое начальство.
– А что делает лаборантка? – спросила я.
– Анализы.
– Какие?
– Кровь. Моча и прочее.
– Лиля имеет дело с мочой? – искренне удивилась я.
– На это надо смотреть как на материал, – сказал Славик.
Подошла Лиля, сопровождаемая Хмырем. Из нее били фонтанчики счастья, а уголки глаз и губ норовили взлететь с лица.
– Душно, – радостно пожаловалась Лиля.
– Ничего. Положительные эмоции – это тот же кислород. Они ускоряют окислительные процессы.
Я посмотрела на Александра и догадалась: все радости жизни и явления природы не существуют для него самостоятельно, сами по себе, а выполняют служебную роль и служат непосредственно ему, Александру.
Музыка – кайф. Еда – калории. Радость – положительные эмоции. И мне вдруг захотелось в палатку к Игорю Корнееву. Сидеть себе, возведя глаза к звездам, и гладить на коленях нежную малахитовую ящерицу.
Александр разлил водку по рюмкам.
– Отсюда ты начнешь завоевывать Москву, – объявил он Лиле.
– А зачем ее завоевывать? – спросил Славик.
– А что еще делать? – поинтересовался Александр.
– Мало ли дел?
– Ты рассуждаешь, как старик, – определила Лиля.
– Старики мудрее молодых, – сказал Славик.
– Старики старше молодых, – сказал Александр. – Я буду старым тогда, когда я буду старым. А сейчас мне тридцать лет, и я никогда не умру.
– Как это? – спросила я.
– Не захочу.
– Все равно умрешь.
– Нет. Я вызову все резервные силы организма и останусь.
Я с мистическим любопытством посмотрела на Александра.
– Выпьем! – напомнил Александр.
Все выпили прозрачную пронзительную водку и сосредоточились на еде.
– Когда Леонардо да Винчи нанимался на работу к какому-то вельможе, он ему написал: «Я умею строить самолеты и рисовать лучше всех», – поведал Александр.
– Тогда не было самолетов, – уточнил Славик.
– Все равно. Летательные аппараты. Не в этом суть. Леонардо трезво понимал свое место. И каждый человек должен трезво понимать свое место, и это не имеет отношения ни к скромности, ни к хвастовству.
Лиля слушала, впитывала в себя Александра синими тревожными глазами.
– Я пою лучше многих, но буду петь лучше всех. – С Леонардо Александр перешел на себя. – А если явится тот, кто будет петь лучше меня, я оставлю эстраду и стану делать что-то другое.