- И совсем не потому, что у тебя яд есть.
- Вам пора самим учиться решать свои человеческие дела, - строго заметила Ния. – Я и так позволила себе слишком много.
- Ты спасла меня.
- И меня! – эхом откликнулся Лей.
Змея перебила их насмешливым тоном:
- На этом церемонию прощания предлагаю считать оконченной. Идите уже!
Несколько раз Лей оглянулся, но Ния отвернулась к солнцу. И мальчик сделал себе зарубку на память: лучше не смотреть вслед, иначе нить боли, проходящая через самое сердце, так и не порвётся. От неё, как от ноющего зуба, лучше освободиться одним рывком. Если получится…
На огороженную территорию дачного посёлка их пропустил охранник, узнавший Машу и даже улыбнувшийся ей. Он был таким толстым, что Лей невольно задался вопросом: какой прок от такого охранника? Кого он сумеет догнать? В свите князя толстяков не было, Их Светлость заботилась о своей безопасности всерьёз.
- Ты нервничаешь? – заметил Лей, покосившись на Машу.
Он и сам не мог успокоиться от того, что с ним рядом идёт такая красивая девочка. Хотя она, конечно же, переживала не из-за него… Среди высоких заборов, Лей чувствовал себя запертым в крепостных стенах, но после подвала его уже нечем было напугать. Здесь хотя бы улыбалось небо над головой! И по нему медленно плыли вытянутые, похожие на змей облака, которые видела сейчас и Ния.
- Что я скажу ему? – волновалась Маша. - «Мне всё известно!» А он скажет: «Тогда и говорить не о чем! Гуд бай, детка!» И что мне делать?
- Он так не скажет! – не поверил Лей.
- Ты не знаешь моего папу. Он не любит проблем. И избавляется от них, как может. Слышал фразу: нет человека – нет проблемы?
Он высказал догадку:
- Это девиз палача?
- Ну, вроде того, - почему-то она рассмеялась. – Слышал бы тебя мой прадед! Он у меня сталинист, представляешь?
- А что это значит?
Маша устремила на него озадаченный взгляд, потом вспомнила:
- Ой, ты же ничего про нашу жизнь не знаешь… Но это слишком долго объяснять. Как-нибудь потом.
«Если будет это «потом» у нас с тобой», - Лей подавил вздох. Ему вовсе не хотелось, чтобы Маша вообразила, будто он влюбился в неё. Пок говорил: девчонке только покажи слабину, как она тут же на шею сядет. Конечно, старший брат не отличался большим умом, но кое-что в жизни всё-таки понимал, ведь ему было уже семнадцать.
Внезапно Маша остановилась перед чёрными коваными воротами.
- Вот, - произнесла она одними губами. – Наш дом. Теперь даже не знаю: могу я называть его своим?
- Пойдём.
Лей уверенно взял её за руку. Бояться ему было нечего. Ну, выгонят взашей, ну, поколотят – не впервые же! Зато Маша будет чувствовать, что он рядом, и ей будет не так страшно взглянуть в глаза человеку, не пожелавшему выручить её из беды.