Славка не задавал никаких вопросов! Это совсем было на него не похоже…
Почти не задавал - всё же был один вопрос, на который Антон толком ответить так и не смог. Вечером он забрался на полку к Антону и, улегшись на живот, стал смотреть в окно. Антон не удивился – в поезде они часто так ездили: хорошо было просто молчать и ощущать рядом присутствие близкого человека. Он любил дорогу и вечернее постукивание звонких колёс, любил тихое дыхание Славки. Это отдалённо напоминало ему о прошлом лете – трудном, беспокойном, но подарившем ему младшего брата. В Славкиных глазах отражались редкие жёлтые и голубые огоньки. В вагоне было светло, но Тошка сейчас был там, в мелькавшей за окном темноте и в своих мыслях. Славка вдруг спросил:
- Антон… Скажи, а у тебя было такое чувство, как будто тебя делят на части? Будто ты разрываешься между людьми и не знаешь, что делать?
Тошка вздрогнул. Посмотрел на Славку: тот ждал ответа, какой-то подсказки.
- Было, Славка.
Кажется, брат не знал о том ночном разговоре, разрушившим их с отцом мир. Тошка старался не вспоминать его: он не представлял, что ответит отцу, если тот снова заговорит с ним о переезде, и боялся, что они снова поссорятся. Он не хотел уезжать, он понял, что очень скучает по Шурке… Что не сможет он без друга… Быть может, вокруг всё будет лучше, только вот внутри у него, у Антона, будет пусто и безрадостно… А если ещё и заберут у него Славку…
К счастью, папа больше не затрагивал эту тему. Может, он передумал?
Антон старательно прогонял эти сумбурные мысли. Порой они затихали, но всё равно тоскливое чувство занозой сидело в нём. Присутствовало. Как он прочитал однажды в «контакте», на страничке у Кеши: «Все пчёлки, как пчёлки - летели мёдом, а одна такая маленькая, мерзкая и злая позади всех тащила баночку дёгтя». Вот такая пчёлка и сидела в нём, иногда просыпаясь и надоедливым жужжанием отравляя радость каникул.
Дни шли своим чередом, наполняясь разными событиями, но неудержимо придвигая время расставания. Тошка был занят обсуждением Шуркиных самолётов, помогал ему заливать в интернет новые фотки, вечерами смотрел какой-нибудь новый фильм: у друга был очень быстрый интернет и фильмы скачивались за несколько минут. Вдобавок, дядя Валера раздобыл где-то настольный футбол, и теперь они подолгу торчали за ним.
Хорошо осенними сумерками сидеть в тёплой светлой комнате, обмениваясь какими-нибудь пустячными фразами или шутками, глядя, как дрожит на светленькой Славкиной макушке от смеха пушистый чубчик, или как задумчиво покусывает губы серьёзный Шурка… Пить горячий шоколад, который так вкусно варила им Шуркина мама, и всеми клеточками своего тела ощущать уют тихого вечера. За окном по мокрой дороге шелестели автомобили, за стенкой о чём-то разговаривали их отцы. Тошка изредка прислушивался к доносившимся оттуда обрывкам слов и приглушенному смеху: раскатистому – Шуркиного и бархатному и очень заразительному – его папы, и улыбался сам. Время замирало, наблюдая за ними, и совсем не собиралось спешить…