- Может быть… - Валера покосился на сына, перевёл взгляд на Борю, - а вот как законы чужие? К ним же привыкать нужно… Язык чужой, люди другие…
- Да это не проблема всё… Что язык? Мне даже сны иногда на немецком снятся… Его не так уж и трудно выучить… А мальчишкам он пригодится. А люди – они везде люди.
- Это да… А парни твои что?
Борис вздохнул. Шурка поскрябал ложечкой – кончилось мороженое. А вот тоска по другу – осталась… Эх…
- Антон не хочет уезжать, - негромко сказал он и посмотрел на Бориса.
- Не хочет, - откликнулся Борис, - и со Славкой непонятно что делать…
- Непонятно… Борь, я думаю, как ты определишься, то всё устроится. Так всегда бывает, - примешь решение, и всё под него подстраивается… Если оно правильное.
- Э-э, так вот как понять, когда оно правильное?!
Валера помолчал, поглядел на сына, потом усмехнулся:
- Так всё и подстроится… Если оно правильное.
Шурка повозился, покосился на телефон отца.
- Пап, ты бы Юре ещё позвонил… Почему он не пришёл?
- Да! – Валера взял трубку, - чего там Юра наш?... Не берёт… - Он сбросил, снова набрал номер, барабаня пальцами по столу и, поглядывая на Бориса, вдруг перестал стучать и спросил, - Алло!... Что?..
- Что там? – шёпотом спросил Шурка, увидев, как изменилось вдруг лицо отца.
- Юра в больнице, - сказал Валерий и резко поднялся.
В синеве, точнее серо-буром небе мелькали брызги снежинок. Дождь? Снег? Гудел вокзал. Фыркали автобусы.
- Валер, что случилось-то? – спросил Борис, когда они сели в такси. Хорошо, что рядом с вокзалом всегда есть свободные машины…
- Борь, я не знаю. Мне сказали только, что на операции. Какой-то мужчина… Я успел спросить только где… Шурка, давай-ка ты домой поедешь?
- Папа, нет!
- В больницу вас, наверное, не пустят. Время-то уже…
- Подождём на улице, - буркнул сын, - а тебя что, пустят?
- Так у меня удостоверение… Ладно, дай я маме тогда позвоню, чтоб она не волновалась…
- Шурка, может, я всё-таки тебя домой отвезу? – спросил Борис. Холодно. Сколько ждать – неизвестно, а мальчишка замёрзнет… Ладно, что ещё Валеру пустили, может он что-нибудь узнает…
Сынишка друга отрицательно замотал головой:
- Не надо… Я буду ждать…
Ну и ладно. Вдвоём – лучше… Хотя, чем лучше-то? Не так тоскливо: с присутствием другого человека, тревога уменьшается… Мнимое чувство. Или она делится надвое?
Дождь – снег. Что там?
Кажется, такое уже когда-то было. Сырая чернота и неизвестность. И несколько светящихся окон на притихшем здании. Ожидание, ожидание, переходящее в бесконечность и нет ничего кроме застывшего города, снежного дождя, тёмных ботинок, колючих деревьев… Десять лет назад отца увезли с инфарктом и Борис также стоял под окнами, только не здесь. А ждал – так же, сердце стучало через раз тихим эхом слов: «спасут или…». Не спасли.