- Что? – растерянно переспросил Тошка. Облокотился на подоконник, рассеянно блуждая по чёрному окну: ничего не видно, лишь свет из окна освещает ветки могучего тополя рядом со стеклом. Замер и почувствовал во внутренней тишине отчаянный стук своего сердца.
- Понимаешь, тут такое дело… - глухо и даже виновато сказал Шуркин отец. Где-то в такой же темноте… - сегодня мне позвонил Юркин друг, Денис. Которого мы с вами ждали вчера… Он пришёл ко мне на работу… Антон, у него есть девушка, Надя. Я вчера видел её, мы вместе ждали врача… Антон?
- Да, - сказал Тошка, - я слушаю…
- Так вот, эта девушка, она сестра Славки.
Тошка помолчал. В тишине внутри трубки было слышно потрескивание, будто где-то вдалеке горел костёр.
- Антон… - позвал его снова Шуркин отец.
- Да, - отозвался Тошка, - дядя Валера, а это точно? Может, она ошиблась?
- Точно, Антон, - твёрдо сказал тот, - я вот не знаю, как теперь сказать это твоему брату…
- Я сам ему скажу, - Тошка смотрел, как бьются в стекло тоненькие ветки дерева, его друга, - только можно завтра?
- Антон, только лучше не жди, его мама сейчас в Москве, во вторник утром она уезжает. Денис сегодня поехал за Надей. Я вот сейчас встречаю их, должна приехать электричка.
- Хорошо, - тихо сказал Антон, - я позвоню вам завтра…
Неожиданно услышал в трубке назойливые протяжные гудки.
Они оставили его наедине с собой…
Наедине с мыслями.
От дыхания стекло запотевало, но так же быстро становилось прозрачным. За ним неустанно качался замёрзший тополь. Тошка, наконец, разглядел одинокого кота – он куда-то бежал по асфальту, отрывисто перебирая маленькими лапками. Больше на улице не было никого…
Тошка не запомнил, как закончился этот вечер. Быстро как-то закончился… Кажется, о чём-то встревожено спрашивал его Славка. И Тошка даже очень спокойно ему отвечал. Про, Юрку, кажется, отвечал… А сам он был не здесь, в его комнате, а где-то в очень далёком и, в то же время, невероятно близком неведомом пространстве – где-то внутри себя. В прошлом. В будущем. Но не здесь.
А когда оказался здесь – в комнате был выключен свет и слышно, как тихонько дышит под одеялом его братишка.
Его.
«Почему так?» - мысли блуждали, но ни одна из них не давала ему толкового ответа. Словно Тошка задавал вопрос пустоте… Пока не проснулся в нём ещё один голос. Знакомый - тоже его, но более взрослого что ли… Ласковый: или это был голос его отца? Добрый: Максима Сергеевича, учителя музыки в полузабытом интернате? Сочувствующий: Шурки? Немного ехидный: может быть, Синицына – друга Шуркиного папы, который спас его в прошлом году?