В ответ на это мама вскричала, прямо как настоящая актриса: «А ты — просто жалкое дерьмо» — и рванула в «комнатку для девочек», предоставив мне сидеть, уперев взгляд в безалкогольный коктейль. Папа помахал официанту, чтобы тот принес ему третий мартини. Между нами надолго повисло тягостное молчание. Наконец папа прервал его замечанием, никак не вытекавшем из предыдущего:
— Ну, как дела в школе?
Я ответила тоже невпопад:
— Я никогда не выйду замуж и никогда не заведу детей.
Отец ответил на это тем, что запалил свой «Честерфилд» — одну из тридцати сигарет, что выкуривал ежедневно, — и издал свой характерный грудной, бронхитный смешок.
— Черта с два, — сказал он. — Надеешься отвертеться от всего этого, но ты жестоко ошибаешься.
В одном я должна отдать отцу должное — он никогда не скрывал от меня правды. И никогда не старался завуалировать многочисленные разочарования, которые несет жизнь. Так же, как и мама, он всегда действовал согласно принципу: какой бы злой ни была перебранка, веди себя так, словно ничего не произошло, хотя бы пару минут. Так что, когда мама вернулась из «комнатки для девочек» с искусственной улыбкой на лице, папа улыбнулся ей в ответ.
— Джейн сейчас рассказывала мне о своем будущем, — сообщил он, помешивая коктейльной соломинкой свой мартини с водкой.
— Джейн ждет великолепное будущее, — ответила она. — Что ты сказала папе, дорогая?
Папа ответил за меня:
— Наша дочь сообщила, что не собирается выходить замуж и никогда не заведет детей.
Произнося это, отец смотрел прямо на маму, наслаждаясь неловкостью ситуации.
— Я уверена, что ты это не всерьез, дорогая, — обратилась мама ко мне.
— Всерьез, — буркнула я.
— Но многие среди наших знакомых очень счастливы в браке… — отреагировала она.
Отец крякнул и закинул в горло мартини с водкой номер три. Мама побледнела, сообразив, что ляпнула не подумав. («Язык у меня всегда опережает мозги», — призналась она мне однажды после того, как брякнула, что у них с отцом четыре года не было секса.)
Тягостное молчание продолжалось, прервала его я.
— На самом деле никто не счастлив, — сказала я.
— Джейн, умоляю, — заговорила мама, — ты еще слишком молода для такого утверждения.
— Да нет, в самый раз, — заметил папа. — На самом деле, если Джейн уже сейчас обратила внимание на сию характерную деталь, значит, она намного умнее, чем мы оба. И ты права, девочка, хочешь жить счастливо, не выходи замуж и не рожай детей. Но ты, разумеется, все это проделаешь…
— Дон, умоляю…
— Что умоляю? — Он почти кричал, как обычно, когда напивался. — Ты хочешь, чтобы я ей лгал… даже при том, что она уже и сама дошла до чертовой