— Хотим, — кивнул ярл. — Да ты не стой, парень, садись вон, на лавку.
— Благодарствую, — снова поклонился отрок, но на лавку не сел, так и продолжал стоять — стеснялся.
— Ну, хочешь — стой, — махнул рукой Хельги. — Места те, где старое капище, добре ли ведаешь?
— Люди говорят — ведаю добре. — Порубор похлопал ресницами. — А капищ старых там много. Которое вам надобно?
— А вот это мы у тебя хотели спросить, — усмехнулся Ирландец. — Поможешь?
— А как же! — вскинув подбородок, воскликнул парень. — Затем и зван. — Помолчал немного, взглянул исподлобья, спросил тихонько: — Так вы, выходит, и есть варяги?
— Мы, выходит, и есть, — в тон ему, так же тихо, отозвался Хельги.
— Слава богам, — выдохнул отрок. — А то я уж подумал, неужели опять бельмастый Греттир охоту затеял?
— А что, Греттир тоже в тех краях отирается? — переглянувшись с ярлом, спросил Ирландец.
— Бывает, — охотно откликнулся Порубор. — Капканы да ловитвы всякие ставит. Хитер изрядно Греттир, да скуп. А уж дочки его… — Отрока передернуло. — Ух и приставучки! Не хотел бы я с ним опять связываться.
— Ну, уж теперь ты с нами связался. На коне скачешь?
— Обижаете.
— Тогда беги, отпрашивайся у отца-матери, поутру — в путь.
— Не у кого мне отпрашиваться, — опустив глаза в пол, еле слышно вымолвил отрок. — Сгубили злые хазары и отца, и матушку. Один дедко Зверин родич остался, да и тот дальний. Однако не опоздаю, приду, не беспокойтесь, — добавил он уже громче и вышел, тщательно прикрыв дверь.
На дворе уселся на бревно, сапожки сафьяновые снял, связав, на плечо повесил, да так и пошел босиком, по лопухам-зарослям, по траве щекотной, по улице пыльной. В шалаше, за Подолом, и жил летом отрок, зимой — как придется. Всю ночь дождище лил-поливал, шалаш насквозь вымочив, потому и не выспался отрок, пришел с утра на Зверинов двор — зевал.
С тех пор так и ехали — впереди Порубор на жеребце кауром, за ним остальные.
Первое капище оказалось не столь уж далеко, в лощине, у холма, а с холма того — особливо если забраться на деревину — весь Киев-град как на ладони виден. Осмотрели капище тщательно — идолы покосились, жертв, видно, давненько не приносили, ни следов вокруг, ни человечка прохожего. Нет, вряд ли здесь. Поскакали дальше. Мимо лугов заливных, голубых да зеленых, мимо рощ березовых, мимо клевера духмяного, мимо реки глубокой, Почайны. По пути несколько раз Порубора ждать приходилось — сигал парень в кусты, живот пучило, видно, у Зверина с голодухи огурцами объелся.
Другое капище и того хуже оказалось — запущено донельзя, заросло всё травою, бузиною да лопухами. Из того лопуха ежели сок сварить — сладко будет. Порубор украдкой на лопухи посмотрел, облизнулся, заодно взгрустнул, матушку вспомнив, — частенько та такой сок варила, сыночка баловала.