— Эй, Олисей, Олисей! — замахали руками ребята. — Не уходи, подожди-ка… В долг можно?
— Пейте, пейте, — вытирая слезящиеся глаза, добродушно откликнулся квасник. — Остался квасок-то.
— А девы ушли уже? — напившись, спросил Лашк.
Олисей хохотнул:
— Там твои девы, в березах венки плетут. Где вот цветы нашли, интересно?
— Так есть же уже, желтенькие… Дишка, сбегаем мигом?
— Беги без меня, только не задерживайся. Я покуда еще кружицу выпью. Знатный у тебя квасок, Олисей.
— Стараюсь… — Квасник искоса осмотрел Дивьяна. — Кажись, сегодня ты изо всех самый меткий.
— Да уж, — отмахнулся отрок. — Только все одно стрелы собирать оставлен.
— Что ж так?
— Да кольчужка не чищена.
— Это плохо, — показывая гнилые зубы, засмеялся квасник. — Да и шлем тебе великоват все же. И старый он, проржавел весь.
— Знаю, — кивнул Дивьян. — Только не по средствам мне пока новый. Ужо вот в поход сходим…
— Нешто в этаком шлеме — и в поход? — удивился квасник.
Отрок пожал плечами:
— А что делать-то?
Оглянувшись на березовую рощицу, откуда легкий, пахнущий травами ветерок приносил девичий смех, Олисей понизил голос:
— Есть у меня оружейник-приятель… Да и делать-то ничего особо не надо…
В задумчивости вернулся Дивьян в длинный дом младшей дружины. Сняв кольчугу, вышел во двор, набрал прямо в шлем песочку, принялся яростно драить заржавленные колечки.
— Дырку смотри не протри, — пряча улыбку, заметил проходящий мимо Снорри.
— Не протру, одначе. Я сегодня не в страже?
— Не в страже, — усмехнулся молодой викинг. — Назавтра готовься, а сегодня дружок твой, Лашк.
— Угу…
Начистив кольчугу, Дивьян довольно повесил ее на стену над своей лавкой, вымылся у колодца и, надев рубаху, вышел со двора в город.
— К оружейнику, — бросил он, проходя мимо воротного стража. Тот понимающе кивнул — и самому бы сходить не мешало, да средств нет.
Немного проплутав по улицам, Дивьян обогнул пологий холм и, пройдя кустами, оказался у длинного плетня из тонких жердей, тянувшегося, казалось, вокруг всего холма. Озадаченно почесав затылок, справился у прохожего мужика в синей, расстегнутой на волосатой груди рубахе:
— Ермила Лошади корчма здесь ли?
— Какой еще Лошади? — хмуро переспросил мужик и тут же осклабился: — А наверное, ты про Кобылу спрашиваешь?
— Ну да, про Кобылу. Да я ж так и говорю.
— Ну, тогда иди вдоль плетня, паря.
Уже стемнело, когда, выйдя из корчмы, Дивьян, поправив за спиной лук, направился прямо к Детинцу. К самым стенам не подошел, как и условились, схоронился за липой и стал ждать.
Теплый ветерок ласково шевелил молодую листву, где-то совсем рядом щебетали птицы, над самым ухом надоедливо жужжал шмель. Зажглись первые звезды.