— Присядь, ладно? — молвит Анжела с одной из своих фирменных фальшивых улыбочек, указывая на диван. Наверное, даже ей неловко говорить об увольнении. Поэтому она суетится. — К нам хочет присоединиться Кевин. Он скоро будет здесь.
И снова я ошибаюсь. Может быть и хуже. Сюда идет начальник новостного отдела? Почему-то с тоской вспоминаю о зеркале.
Присаживаюсь на краешек дивана Анжелы — у меня трясутся поджилки, а лицо покрывается испариной. Возрастной прилив? Или прилив страха? Все это время я еще цеплялась за надежду на то, что ошибаюсь в причинах моего вызова в кабинет начальника. Но надежда вылетает в трубу, как только меня ставят лицом к лицу с неотвратимой реальностью: зачем такому крутому парню, как Кевин, спускаться сюда, если только не…
Дверь открывается — представляю, какая сейчас сейсмическая активность в электронной сети новостийщиков, копирующих в окошки друг другу сенсацию: «Кевин у Анжелы в офисе с Чарли. Что-то будет».
С тревогой наблюдаю за тем, как Кевин расстегивает и снова застегивает пуговицы на двубортном пиджаке, сшитом на заказ, и вид у него при этом как у борзой перед охотой. Он садится на край стола Анжелы лицом ко мне.
— Итак, Чарли, — говорит он, вновь расстегивая пуговицу. Все его тело сигнализирует: сейчас будут плохие новости, и я понимаю, что надо крепиться. Нельзя выходить из кабинета в слезах. Сегодняшний день обещает стать началом конца. Возможно.
— Привет, Кевин, — выдавливаю я в надежде на то, что голос не дрожит. В конце концов, я вроде как крепкий орешек. Правда. Мой мозг полностью готов и поторапливает меня. Ну же, разделайся с этим. Быть может, это как раз тот пинок под зад, который мне так необходим, чтобы начать новую жизнь. Быть может.
— Итак, Чарли, — повторяет Кевин. — Непросто говорить тебе это. Франклин в больнице. — Он протягивает мне листок бумаги. — Вот номер его палаты в Центральной. Врачи говорят, что с ним будет все в порядке, когда он очнется, но…
И дальше я почему-то перестаю понимать, что говорит Квин. Его речь превращается в бессмысленный нечленораздельный гул, и я силюсь сообразить, что происходит.
Меня не уволили. Это хорошо.
Но с Франклином беда. Это плохо.
Выходит, он… болен? Ранен? В Центральной больнице Массачусетса? Это очень, очень плохо.
— Судя по всему, — продолжает Кевин, — это произошло сегодня утром на улице за его кондоминиумом. Полиция пока не выяснила обстоятельства, но в больнице детектив, он ждет, пока Франклин очнется.
Наконец у меня прорезается голос:
— Очнется? Полиция?
— Ему просто вкололи снотворное, он в сознании, — поясняет Кевин. — Очевидно, его несколько раз ударили по голове, но, к счастью, раны неглубокие. Ему очень повезло.