Рассмотрим, название этого раздела, «Похищение детей — это не смешно!», которое также носит эпизод Южного Парка. Это название может означать, что в похищениях детей не должно быть ничего смешного. В этот раз, мы поговорим об эстетической стороне вопроса — корректно ли, оправдано и уместно ли вообще смеяться над этим. В этом эпизоде утверждают, что в похищении детей — нет ничего смешного, также как Картман, критикуя «Гриффинов» в серии «Мультипликационные Войны, Часть I», заявил, что «Гриффины» — это не смешно, потому что там используют абсурдные развязки, не имеющие ничего общего с сюжетом. Так что, если кого-то забавляют «Гриффины», то в эстетическом смысле они смеются, хотя не должны. Не то чтобы они делали что-либо аморальное — это просто ошибка в суждениях, в определении эстетических качеств «Гриффинов»; в этом смысле, они только сделали что-то «неуместное». В таком толковании, «Похищение детей — это не смешно» просто означает, что похищение детей — это не комедия. Но нет в этом ничего с моральной точки зрения верного или ошибочного; это просто неправильно.
Этот разговор об уместности может представляться совершенно нелепым, поскольку предполагается, что есть объективное понятие чего-то действительно смешного. Философы иногда говорят, что нечто является объективным настолько насколько это разумонезависимо, поскольку существование и свойства объекта не зависят от разума и коллективного сознания. В этом смысле, то, что данное нечто смешно — явно не объективное суждение, так как что-то смешное тесно связано с человеческим чувством юмора. Таким образом, если бы не было коллективного сознания, для которого нечто — смешно, тогда не может быть ничего, что смешно.
Однако, философы также говорят, что суждение или заявление объективны, поскольку свободны от мыслей и импульсов частного разума. Это иногда называют эпистемической объективностью, межсубъективностью, или объективностью по соглашению. Возьмем заявление, что похищение детей является нравственно неправильным. Зависимо от разума или нет, это заявление не подчинено капризам чьей-то личности. Оно может подвергаться коррекции, то есть — мы можем честно сказать, что если кто-то, кто думает что похищение детей — это хорошо — ошибается, тогда как мы не можем сказать то же самое о ком-то, кто думает, например, что шоколад — лучше чем ваниль. Как и откуда бы мы их не получили, есть нормы, которыми мы можем законно оценить суждения с позиции морали. Таким же образом, нечто может быть смешным не только в зависимости от личного вкуса. Мы думаем, что с людьми, которые не смеются над грязной сукой — мамой Картмана, что-то не так; мы бы не пытались переубедить их или объяснить им шутки, если бы мы не думали так. Уместность как раз и предполагает, что нечто, являющееся забавным — объективная оценка. Однако данный вид объективности не является здесь достаточным: он говорит — нечто по-вашему смешное (или не смешное), вовсе не обязательно смешно (или не смешно).