Тем временем адвокаты потерпевшей стороны не складывали оружия. Через несколько дней на процессе было предъявлено еще один весомый довод, который, по мнению Цезаря Кампенси, должен был засвидетельствовать, что Шварцбарт опять же не одинокий мститель за свою уничтоженную семью, а террорист, который имеет сообщников. Это было письмо Шварцбарта к жене, отправленное городской пневматической почтой.
На конверте почтовый чиновник поставил штемпель "14.35", то есть прошло не меньше двадцати минут после убийства. Но Шварцбарт, вспомним, застрелил Петлюру между 14.10 и 14.15, а в 14.15 уже был арестован полицией. Это письмо было отправлено из почтового бюро возле отеля де Виль. Таким образом, письмо мог отправить только сообщник. "Этим сообщником и был Володин",- торжествовал Кампенси.
Шварцбарт упорно отмалчивался. Доказательство вроде неопровержимо!
В свою очередь, его защитник, пытаясь подорвать доверие к последнего показания, прочитал суда целую лекцию о почтовые ошибки, потом раскритиковал парижскую пневматическую почту и предъявил суду… свой собственный паспорт с ошибочно проштемпельованою датой, где стоял 1936 год вместо 1926-го. То есть истолковал время отправления на конверте как обычную ошибку почтового чиновника.
Достаточно серьезным аргументом против Володина было двадцятистраничное показания Добковского, который утверждал, что Володин работал в ЧК и что заговор против Симона Петлюры полностью спланирован в Москве. В своих показаниях он упомянул резолюцию Коминтерна о политическом терроре от 9 января 1926 года, которую принял исполком Коминтерна.
Добковский доказывал, что первейшей целью этого убийства было уничтожение опасного врага, а второй – вызвать во Франции сильные антиукраинские настроения. Свои показания на следствии он пытался усилить выступлением в польской газете "Эпоха", где говорилось о том, что Володин, несомненно, был чекистом и большевиком.
Но доказательства Добковського были полностью дискредитированы и уничтожены знаменитым российским эсером, последовательным борцом против предательства в революционном движении Владимиром Бурцевим, который разоблачил многих провокаторов царской охранки, в том числе печально известных эсера Евно Азефа и большевика, депутата Государственной думы Малиновского.
Один из старейших в Европе революционеров, издатель и главный редактор журнала "Былое" Бурцев обладал в Париже огромным авторитом, и поэтому его заявление о том, что Добковский сам был провокатор, окончательно подорвала доверие к показаниям этого человека.