— Садитесь и рассказывайте, — почти приказал Максуэлл. — Мистер…
— Браун, — коротко ответил Митч.
Он уже решил было повернуться и уйти, но взглянул на Натали. Она открыла сумочку и достала пудреницу. Этот жест взволновал его: что это — притворное равнодушие или какая-то трогательная доверчивость? Или еще что-то? В Митче заговорило любопытство, и он сел.
— Понимаете, — начал он небрежно, словно рассказывал самую заурядную историю. — Я случайно зашел в бар и увидел даму, хлебнувшую… ну, через край, что ли. Решил отправить ее в такси домой, но ни одной машины поблизости не оказалось. Кончилось тем, что дама уснула на моей кушетке, а утром ее и след простыл. Вот, собственно, и все.
— Это произошло в день святого Патрика? — уточнил внимательно слушавший Максуэлл.
— Да. Поздно вечером, по существу, уже утром.
— В таком случае, моя жена тут ни при чем. В тот вечер мы вместе с женой сидели у себя дома, в Санта-Барбара.
— Вместе? — осторожно переспросил Митч.
— Вот именно. — В голосе Максуэлла снова прозвучал вызов.
Митч удивлялся все больше и больше. Женщина пудрила нос с таким видом, словно все происходящее ее не касалось.
— Но, может, вы были вместе в одном доме, а не в одной комнате? — поинтересовался Митч.
— Не только в одном доме, но совсем рядом, мы разговаривали, и, если угодно, она прикасалась ко мне. — Джулиус Максуэлл с нескрываемой враждебностью смотрел на Митча.
«Ого, друг милый, да ты, оказывается, тоже лжешь», — подумал Митч.
— Возможно, я обознался, — спокойно ответил Митч. — Но странно, на этой даме сейчас тот же костюм, что и в день святого Патрика. («Посмотрим, что ты скажешь на это!» — мысленно потер Митч руки.)
— Послушайте, вы знаете, кто я? — угрожающе осведомился Максуэлл.
— Слышал ваше имя.
— Вам известно, что я человек влиятельный?
— О да, — любезно согласился Митч. — Даже на расстоянии от вас пахнет деньгами.
— Сколько вам нужно, чтобы забыть, что вы видели мою жену в ту ночь в Лос-Анджелесе?
Митч изумленно поднял брови.
— А сколько это может стоить? — поинтересовался Митч, начиная горячиться.
Их взгляды скрестились.
«Какая чушь!» — мелькнуло у Митча; ему стало казаться, что он случайно забрел в кинотеатр и смотрит какой-то нелепый фильм…
Максуэлл встал из-за стола, сухо извинился и презрительно поглядел на Митча, словно на пса, которому говорят «тубо», приказывая оставаться на месте. Потом он решительно вышел из зала.
Оставшись наедине с женщиной, Митч быстро спросил:
— Что я могу сделать для вас?
Ее рука с длинными пальцами и покрытыми розовым лаком ногтями безвольно лежала на столе, и Митч не спускал с нее глаз. Пальцы не шевельнулись, рука не дрогнула.