Дополз до южного берега и нашел кое-какой плавник, выброшенный на камни вчерашним штормом – в том числе и доски от моей шлюпки. На некоторых досках были водоросли. Я их съел. Вкус жуткий. Слово жуешь виниловую душевую занавеску. Но сегодня днем я чувствую себя окрепшим.
Вытащил все дерево как мог выше, чтобы оно подсохло. У меня все еще есть полный водонепроницаемый футлярчик спичек. Деревяшки пойдут на сигнальный костер, если скоро кто-нибудь появится. А нет, так на кухонный костер. А теперь повтягиваю.
13 февраля Нашел краба. Убил и изжарил на маленьком костерке. В этот вечер я почти готов вновь уверовать в Бога.
14 фев
Только сегодня утром заметил, что шторм смыл большую часть камней в моей сигнальной надписи «ПОМОГИТЕ». Но шторм кончился… трое суток тому назад? Неужели я так нанюхался? Надо будет последить, уменьшить дозы. Что, если мимо проплыло какое-нибудь судно, пока я кайфовал?
Снова выложил буквы, но на это у меня ушел почти весь день, и сейчас совсем измучен. Поискал крабов там, где поймал того, но ничего. Порезал руки о камни, из которых выкладывал буквы, но тут же, несмотря на слабость, смазал их йодом во избежание инфекции. Должен беречь руки. Несмотря ни на что.
15 фев
Сегодня на вершину пирамиды опустилась чайка. Улетела прежде, чем я подполз на расстояние броска. Чтоб ей гореть в аду, где она всю вечность сможет выклевывать налитые кровью глазки отца Хейлли.
Ха! Ха!
Ха! Ха!
Ха
17 фев (?)
Ампутировал правую ногу по колено, но потерял много крови. Боль мучительнейшая, несмотря на героин. Человека помельче шок убил бы. Разрешите мне ответить вопросом: Как сильно хочет пациент выжить? КАК СИЛЬНО ХОЧЕТ ПАЦИЕНТ ЖИТЬ?
Руки трясутся. Если они предадут меня, со мной кончено. У них нет права меня предать. Ни малейшего. Всю их жизнь заботился о них, берег. Баловал. Пусть поберегутся. А не то пожалеют.
Хотя бы я не голоден.
Одна из досок от шлюпки треснула пополам. Один конец получился острый. Я этим воспользовался. У меня текла слюна, но я заставил себя выждать. И тут я начал думать о… ну… о пикниках с жарким на вертеле. О выложенной кирпичом яме при доме Уилла Хэммерсмита на Лонг-Айленде, в которой можно было зажарить целиком свиную тушу. Мы сидели в сумерках на веранде с бокалами в руках и беседовали о хирургических методиках, или о гольфе, или еще о чем-нибудь. А легкий бриз веял на нас ароматом жарящейся свинины. Иуда Искариот! Аромат жарящейся свинины.
ФЕВ?
Ампутировал по колено другую ногу. Сонливость весь день. «Доктор, а эта операция была обязательна?» Ха-ха. Трясущиеся руки, как у старика. Ненавижу их. Кровь под ногтями. Струпья. Помнишь муляж в анатомическом кабинете? Тот, со стеклянным животом? Ощущаю себя таким муляжом. Но смотреть не желаю. Этот номер не пройдет. Помню, как Дом говорил это. Стоишь на углу, а он подойдет к тебе вразвалочку в этой своей куртке Клуба разбойников с большой дороги. Скажешь: Дом, а как у тебя с ней? А Дом отвечает: этот номер не пройдет. Иих! Старина Дом. Остаться бы мне в нашем квартале. Хрен, хрен и хрен, как сказал бы Дом. Хаха.