— Ты не можешь сражаться во имя Христа, сын мой. Он уже победил.
Между отцом и сыном сгустилась дымка, а когда она рассеялась, король Генрих исчез. Ноги понесли Ричарда к распятию. Слезы хлынули из его глаз, когда он узрел плачущих учеников, склонившихся перед своим умирающим учителем. Высокий римский центурион с устрашающим копьем яростно отталкивал их назад. Всех, за исключением одной женщины, сидевшей на земле и раскачивающейся взад-вперед, как будто в молитве. Голова женщины была покрыта блестящим голубым платком, и, хотя Ричард не мог видеть ее лица, в глубине души он знал, кто она.
Мария. Святая Дева Мария оплакивала своего умирающего сына, ее крики, словно кинжал, пронзили сердце Ричарда. Когда король Англии обнаружил, что он стоит, испытывая благоговейный трепет, перед фигурой Христа, ноги его подкосились. Не в знак глубокого почитания, а словно в бреду. Он обливался потом, а кожа его пылала лихорадочным огнем.
Лихорадка. Вон оно что. Это «лагерный» тиф вызвал ночной кошмар. Он не на Голгофе. Он сносит муки раненой совести в бреду. Он в Акре, лежит на кровати. И умирает…
— Господи, пожалуйста, помоги мне, — вновь проваливаясь в кошмар, попросил Ричард у Христа, образ которого возник в его воспаленном воображении. — Ты излечивал слепых и прокаженных. Я покинул свой дом ради Твоей славы. И ради Тебя сейчас я умираю.
Подул унылый ветер. И распятая фигура зашевелилась.
— Нет, сын мой, — мягко произнес Христос. — Это я умер ради тебя.
Распятый поднял голову, и Ричард увидел его окровавленное бородатое лицо. Внезапно сердце Ричарда сковал холодный ужас. Это был не его Господь, Иисус из Назарета. И хотя сам король никогда лично не видел этого человека, одного взгляда в темные раскосые глаза было достаточно, чтобы понять правду.
На распятии висел Саладин.
Ричард с ужасом всматривался в богохульное, непристойное видение, пока не почувствовал, как его оттолкнул в сторону быстро отреагировавший центурион. Римский солдат шагнул вперед и одним тяжелый ударом вонзил копье глубоко в бок Саладину. Султан вскрикнул в предсмертной муке, а центурион повернулся к молодому королю, и на его веснушчатом лице застыла наводящая ужас улыбка.
Центурионом был Ричард.
Ричард закричал. Он попытался убежать, но не мог отвести глаз от ужасного зрелища. В этот момент один из учеников, преклонивших колени перед Христом, повернулся к нему. На его необычайно спокойном лице читалось прощение.
Ричард тут же узнал его, хотел закричать о помощи, но было уже слишком поздно. С невероятным грохотом земля затряслась и разверзлась у него под ногами. Он падал вниз, его затягивало в пылающую воронку, возникшую в самых глубинах ада. Когда Ричард летел вниз, погружаясь все глубже и глубже во всеобъемлющий мрак, он видел повернувшуюся к нему Деву Марию. Ее лицо сияло ярче тысячи солнц.