Старик продолжил свой путь, лавируя между мулами и арабскими скакунами, в табун которых случайно забрела коза — ей удалось избежать ножа мясника. Он миновал вереницу верблюдов: одни несли на горбах острые как бритва наконечники стрел из дамасской стали — пополнение запасов оружия, тогда как другие несли драгоценную воду из Тивериадского озера, что к северу отсюда. Сопровождавшие его телохранители во время долгого путешествия говорили о том, что победа или поражение в священной войне против неверных будет зависеть от того, хватит ли им воды. Султан разработал стратегию: отрезать франков от запасов воды на достаточно длительное время и тем ослабить их, прежде чем самому начинать решающую битву.
Воины в тяжелых доспехах, развьючивавшие верблюдов, не обращали никакого внимания на старого лекаря с изборожденным морщинами лицом. Их переполнял юношеский пыл, и они редко задумывались о тех, кто приближался к концу жизненного пути. Разумеется, над ними всеми властвовал Бог-насмешник, поэтому Маймонид знал, что сам он, скорее всего, переживет большинство этих хвастливых и уверенных в себе парней. Он задавался вопросом, скольких же из них похоронят завтра у подножия двух холмов, называемых Рогами Хаттина. Но еще больше его тревожил вопрос, а останется ли кто-нибудь в живых, чтобы похоронить погибших.
Маймонид достиг шатра султана и кивнул двум египтянам, стоящим у входа с обнаженными тяжелыми ятаганами.[6] Стражники, братья-близнецы с одинаковыми колючими глазами и каменными челюстями, посторонились. Им не очень-то нравился этот еврей, но ему доверял сам султан. Маймонид знал, что только избранным был разрешен доступ к правителю и совсем уж единицы могли назвать его другом. Раввину потребовались годы преданной службы, чтобы завоевать доверие султана. И потраченное время окупилось сторицей.
Раввин вошел в шатер. И вновь поразился его простоте. Шатер султана мало чем отличался от скромного шатра египетского пехотинца. Не было там ни богатых трофеев, ни украшений из золота. Не устилали сухую землю Хаттина роскошные ковры, какие привозят из Исфахана. Простой шатер из зеленого в полоску полотна да султанский флаг с изображением орла, развевающийся на временном флагштоке у входа. Султан избегал обычного тщеславия власти. Маймонид понимал, что это была одна из многих причин безраздельной преданности воинов этому человеку. Он был таким же, как они, в жизни и, возможно, еще до наступления сегодняшней ночи останется одним из них и в смерти.
В царском шатре раввин нашел своего повелителя, склонившегося над картами окрестных мест. Султан был блестящим военным тактиком, секрет таланта которого заключался во внимании к мелочам. Однажды султан сказал, что настоящий полководец обязан знать каждую складку местности, каждый холмик, каждый колодец на поле битвы лучше, чем изгибы тела собственной жены. Маймонид подумал, что тот говорил образно, но вскоре узнал, что повелитель в самом деле не шутил. На войне ошибки непозволительны. Одна ошибка могла погубить наступление всей армии и повлиять на судьбы целых государств — например, грубая ошибка арабов в битве при Пуатье