Маймонид внезапно почувствовал себя старым болваном. Румянец, сошедший с его лица во время разговора с господином, сейчас залил его краской смущения. Раввин почувствовал легкое головокружение. Мириам честно призналась, что между ней и султаном ничего нет, несмотря на злые пересуды, а он ей не поверил. Конечно, он знал, что его племянница не всегда откровенничает о своих любовных делах — слишком много сплетен о ее личной жизни слышал он в Каире, чтобы отмахнуться от всего как от жестокой инсинуации, — но слишком быстро предположил худшее.
Султан дружески похлопал советника по плечу.
— Я восхищен твоей смелостью, раввин, — сказал он. — Видимо, это качество в вашей семье в крови.
— Прости меня, сеид. — Маймонид всей душой желал, чтобы эта аудиенция побыстрее закончилась, чтобы он мог ретироваться в свой кабинет, забыть безжалостные дворцовые интриги и погрузиться в тихий и безопасный мир книг.
— Здесь нет твоей вины, — заверил раввина Саладин. Султан внимательно посмотрел на него, а потом добавил: — Если ты еще сердцем не понял, я скажу вслух. Ты очень дорог мне, ребе. В юности я опирался на своего отца Айюба, чтобы получить духовное наставление в этом жестоком мире, где, как мне кажется, нет никаких законов. С тех пор как мой отец вознесся к Аллаху, я полагался на тебя, черпая внутреннюю уверенность. Оставайся всегда таким, друг мой.
Эти слова Маймонид будет свято хранить оставшуюся часть жизни. А сейчас раввин просиял и почувствовал, как подобно утренней росе, испаряющейся под теплыми лучами солнца, уходят его смущение и нервозность. Со времен мифов и легенд такие люди, как Саладин, не ступали на грешную землю. В мире, где господствует абсолютная королевская власть, где монархи находят удовольствие, наказывая подданных за наименьшие провинности, появился Саладин, хладнокровно и с улыбкой выслушивающий упреки слуг. Во времена, когда религия является краеугольным камнем ненависти и распрей, он, мусульманин, словно отца, обнимает старого еврея. В глубине души Маймонид благодарил Всевышнего за то, что Он даровал Саладину власть на Святой земле. С Саладином — таким достойным и сильным правителем — они, дети Авраама, евреи, христиане, мусульмане смогут наконец существовать вместе и создать мир, основанный на справедливости и мире, начиная со Священного города — Иерусалима. Вероятно, как и предвидели пророки, добро все-таки восторжествует над злом.
Но Бог тут же напомнил старику о своей любви к шуткам. Пока такие грандиозные мысли мелькали в голове раввина, его отвлек звук хлопающих крыльев со стороны окна.