За последние несколько недель Буш узнал много такого, чего не замечал за все годы своей службы. Эти годы прошли в море, среди морских опасностей, среди постоянно меняющихся ветра и погоды, больших глубин и мелей. Он служил на линейных кораблях, где на неделю в море приходилось лишь несколько минут боя, и постепенно утвердился в мысли, что главное требование к флотскому офицеру — опыт практического судовождения. Разбираться в бесчисленных деталях управления судном, не только уметь вести его под парусами, но и знать все мелкие, однако важные хитрости, касательно тросов и канатов, помп и солонины, сухой гнили и Свода Законов Военного Времени — вот и все, что нужно. Но теперь он узнал, что не менее важны и другие качества: смелая и в то же время осторожная инициатива, мужество не только телесное, но и душевное; тактичное умение заставить и начальство, и подчиненных делать, что считаешь нужным, изобретательность и сообразительность. Военный флот должен воевать, и командовать им должны воины.
И хотя осознание всего этого примирило Буша с возвышением Хорнблауэра, по иронии судьбы он немедленно погрузился с головой в мелкие дела самого низменного свойства. Он вступил в борьбу с миром насекомых: пленные испанцы за шесть дней пребывания на борту заразили судно всевозможными паразитами. Блохи, вши и клопы расплодились повсюду; на деревянном судне, набитом людьми, да к тому же в тропиках, они благоденствовали. Пришлось обрить головы и прожарить койки. В отчаянной попытке одолеть клопов заново красили древесину — и каждый раз безуспешно — через два дня клопы появлялись вновь. Даже тараканы и крысы, всегда обитавшие на судне, казалось, размножились и стали вездесущими.
По несчастному стечению обстоятельств пик его озлобления совпал с выплатой призовых денег за захваченные в Самане суда. Сто фунтов, которые надо потратить, двухдневный отпуск, предоставленный ему Когсхилом, и Хорнблауэр свободен в это же самое время. Эти два безумных дня Хорнблауэр с Бушем посвятили тому, чтобы потратить по сто фунтов на сомнительные удовольствия Кингстона. Два диких дня и две диких ночи, после которых Буш вернулся на «Славу» помятый и шатающийся, мечтая поскорее оказаться в море и прийти в себя. А когда он вернулся из первого плавания под командованием Когсхила, Хорнблауэр пришел попрощаться.
— Я отплываю завтра утром с береговым бризом, — сказал он.
— Куда, сэр?
— В Англию, — сказал Хорнблауэр.
Буш присвистнул. Некоторые в эскадре не видели Англии лет по десять.
— Я вернусь, — сказал Хорнблауэр. — Конвой в Даунс. Депеши Адмиралтейскому совету. Забрать ответ и проследовать назад. Обычный тур.