— Капитан упал в трюм, — сказал он спокойно и без особого выражения. — Его только что в бессознательном состоянии отнесли в каюту.
— Как его угораздило? — изумленно спросил Смит.
— Он искал заговорщиков, — сказал Хорнблауэр все тем же ровным тоном.
— Ясно, — сказал Смит. — Но…
Он прикусил язык. Ровный тон Хорнблауэра предупредил его, что дело деликатное — если продолжать расспросы, придется обсуждать умственное здоровье капитана, а Смиту не хотелось высказывать свое мнение по этому поводу. В таком случае он не хотел больше ничего спрашивать.
— Шесть склянок, сэр, — доложил ему старшина-рулевой.
— Очень хорошо, — машинально ответил Смит.
— Мне нужно записать показания капрала, — сказал Хорнблауэр. — Я заступаю на вахту в восемь склянок.
Раз Бакленд принял командование, он мог отменить нелепый приказ, по которому Буш с Робертсом ежечасно являлись к нему, а Хорнблауэр нес двухвахтное дежурство. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, сколько капитан пролежит без сознания и в каком состоянии он будет, придя в себя. На шканцы вбежал Вэйлард.
— Вот второй пистолет, сэр, — сказал он, вручая оружие Бакленду. Тот взял пистолет и достал из кармана другой. Так он и стоял беспомощно, с двумя пистолетами в руках.
— Мне забрать их у вас, сэр? — спросил Хорнблауэр, беря пистолеты у него из рук. — А Вэйлард может помочь мне записать показания капрала. Можно я возьму его с собой, сэр?
— Да, — сказал Бакленд.
Хорнблауэр повернулся, чтобы уйти, Вэйлард за ним.
— Мистер Хорнблауэр… — начал Бакленд.
— Сэр?
— Ничего, — сказал Бакленд. В его голосе прозвучала нерешительность.
— Простите, сэр, но на вашем месте я бы немного отдохнул, — сказал Хорнблауэр, останавливаясь у трапа. — У вас была тяжелая ночь.
Буш внутренне согласился с Хорнблауэром: не то чтоб его заботило, тяжелая ли ночь была у Бакленда; просто, если Бакленд уйдет в каюту, меньше шансов, что он неосторожным словом выдаст себя — и своих сообщников. Тут только до Буша дошло, что именно это Хорнблауэр имел в виду. В то же время он пожалел, что Хорнблауэр от них уходит, и понял, что Бакленд тоже об этом жалеет: Хорнблауэр хладнокровен и быстро соображает, невзирая на опасность. Это он подал им всем пример естественного поведения, как только внизу поднялась тревога. Может быть, Хорнблауэр что-то от них скрывал, может быть, он лучше знает, как же капитана угораздило свалиться в люк. Это смущало и волновало Буша, но даже если он был прав, Хорнблауэр ничем не выдавал этого.
— Когда, черт возьми, доложится этот проклятый доктор? — произнес Бакленд, ни к кому не обращаясь.