— Пошел! Пошел!
Щелк! Неохотно, после долгого перерыва, щелк! И все. Безжалостное солнце жгло напряженные спины матросов; их мозолистые ноги упирались в палубные доски, тела налегали на вымбовки. Оставив их надрываться, Буш спустился вниз. Он мог послать снизу еще людей, чтоб утроить команду у шпиля. Так он и сделал. В дымном полумраке матросы с трудом тащили на корму последнее из носовых орудий. Хорнблауэр стоял у пушек, руководя наводкой. Буш поставил ногу на канат. Он был тверд, не как натянутая веревка, а как деревянная жердь. Тут через подошву ботинка Буш почувствовал легкое, очень легкое вздрагивание; у шпиля утроенная команда налегла на вымбовки. Щелчок еще одного отвоеванного пала отдался в древесине судна. Канат вздрогнул чуть посильнее и снова замер, твердый и неподвижный. Он не сдвинулся под ногой Буша и на один дюйм, хотя, как тот знал, у шпиля сто пятьдесят человек со всей мочи налегают на вымбовки. Через люк слабо доносились подбадривающие крики Смита и Бута, но канат не двигался ни на дюйм. Подошел Хорнблауэр и отдал Бушу честь.
— Заметно движение, когда я стреляю из пушки, сэр? — с этими словами он повернулся и махнул канониру среднего орудия. Оно было уже заряжено и выдвинуто. Канонир поднес пальник к запальному отверстию, пушка громыхнула и в дыму откатилась назад. Буш, стоявший на канате ногой, ощутил легкое движение.
— Так, вибрация… нет… да! — Буша осенило. Задавая вопрос, он уже знал ответ. — Что вы предлагаете?
— Я могу выстрелить из всех пушек сразу, чтобы корабль встряхнуло. Тогда глина может его отпустить.
Да, конечно. «Слава» лежала на глине, которая засасывала ее и не пускала. Если судно сильно встряхнуть, натягивая в то же время канат, может быть удастся его вытащить.
— Я думаю, стоит попытаться, клянусь Богом, — сказал Буш.
— Очень хорошо. Я заряжу и подготовлю пушки через три минуты, сэр. — Хорнблауэр повернулся к батарее и сложил руки рупором. — Прекратите огонь! Прекратите огонь, все.
— Я пойду, скажу на шпиле, — произнес Буш.
— Очень хорошо, сэр. — Хорнблауэр продолжал отдавать приказы. — Двойные заряды. Выдвигай.
Это было последнее, что Буш услышал, поднимаясь на главную палубу. Он сообщил о своем решении Смиту, тот сразу одобрительно кивнул.
— Стой! — закричал Смит, и потные люди у вымбовок расслабили усталые спины.
Пришлось объяснять Бакленду. Он тоже согласился, Несчастный принужден был наблюдать крах своего первого независимого командования. Этот человек, чье судно находилось в смертельной опасности, цеплялся руками за ограждение, сжимая его так, словно хотел свернуть в штопор. Посреди всего этого Смит сообщил чрезвычайно важную новость.