— Отправляйтесь вниз, мистер Вэйлард, — заревел капитан, поняв, что ответа не последует. — И вы тоже, мистер Хорнблауэр. Я разберусь с вами через несколько минут. Слышите меня? Вниз! Я вас научу, как строить козни!
Это был приказ, и надо было подчиняться. Хорнблауэр и Вэйлард медленно двинулись к корме. Было заметно, что Хорнблауэр не смотрит в сторону мичмана, чтоб нечаянно не обменяться с ним взглядом и не навлечь на себя новое обвинение в сговоре. Под пристальным наблюдением капитана оба спустились вниз. Когда они сошли по трапу, капитан снова поднял свой большой нос.
— Пошлите матроса освободить риф-таль, — спокойно приказал он.
— Выбирай!
Второй риф на марселях был взят, и матросы начали слезать с реев. Капитан совершенно спокойно стоял у ограждения полуюта.
— Ветер отходит, — сказал он Бакленду. — Эй, наверху, пошлите матроса прижать стень-фордуны к обечайке. Команду к брасам с наветренной стороны! Кормовые матросы! Нажать на грота-брас с наветренной стороны! Дружней нажимай, ребята! Хорошо, фока-рей! Хорошо, грота-рей! Ни дюйма больше!
Приказы отдавались разумно и здраво. Вскоре матросы уже стояли в ожидании, когда отпустят подвахтенных.
— Боцманмат! Передайте мои приветствия мистеру Ломаксу и скажите, что я желал бы видеть его на палубе.
Мистер Ломакс был баталером. Офицеры на шканцах не могли не обменяться взглядами: невозможно вообразить, зачем он мог понадобиться сейчас на палубе.
— Вы посылали за мной, сэр? — спросил запыхавшийся Ломакс, поднимаясь на шканцы.
— Да, мистер Ломакс. Матросы выбирали грота-брас с наветренной стороны.
— Да, сэр.
— Теперь мы хотим это дело спрыснуть.
— Что, сэр?
— Что слышали. Мы собираемся это дело спрыснуть. Каждому матросу по глоточку рома. Да, и каждому юнге.
— Что, сэр?
— Что слышали. Я сказал, по глоточку рома. Я что, должен повторять свои приказы дважды? Каждому матросу по глоточку рома. Даю вам на это пять минут, мистер Ломакс, и ни секундой больше.
Капитан вынул часы и выразительно посмотрел на них.
— Есть, сэр, — сказал Ломакс. Ничего другого он сказать не мог. Однако секунду или две он стоял, глядя то на капитана, то на часы, пока длинный нос не поднялся в его сторону, а кустистые брови не начали сходиться. Тогда он повернулся и бежал: пяти минут, отведенных на исполнение этого невероятного приказа, ему едва хватало на то, чтоб собрать свою команду, отпереть кладовую, где хранилось спиртное, и вынести ром. Разговор между капитаном и баталером вряд ли могли слышать больше пяти-шести матросов, но наблюдали его все, и теперь переглядывались, не веря своему счастью. На некоторых лицах появились ухмылки, которые Бушу страстно хотелось стереть.