Хорнблауэр жестами велел прекратить шум, чтобы в форте слышали, как он отменяет приказ нести новые ядра.
— Сэдлер, отставить! Подносчики, несите ядра обратно!
Он спрыгнул с парапета и подошел к Бушу.
— Дело сделано, — сказал тот.
— По крайней мере, первое.
С горящего судна поднялся мощный столб дыма, взвиваясь все выше и выше между ее мачт. Оба лейтенанта видели, как упала грот-мачта, и тут же ушей их достиг гул взрыва — огонь добрался до порохового погреба. Когда дым немного рассеялся, они увидели, что шхуну разорвало надвое, прямо посередине. Фок-мачта еще мгновение стояла, но и она рухнула у них на глазах. Нос и корма пылали, шлюпки с командой на веслах шли через мели.
— Неприятное зрелище, — сказал Хорнблауэр. Но Буш не видел ничего неприятного в зрелище горящего врага. Он ликовал.
— Половина команды была в шлюпках, и, когда мы попали, некому было тушить огонь, — сказал он.
— Ядро могло пробить палубу и застрять в трюме, — отозвался Хорнблауэр.
Он говорил сбивчиво, заплетающимся языком, как пьяный. Буш быстро взглянул на него. Пьяным он быть не мог, хотя заросшее грязное лицо и налитые кровью глаза и наводили на такую мысль. Этот человек смертельно устал. Потом в осоловевшем взгляде Хорнблауэра блеснуло оживление, и заговорил он вполне нормально.
— Вот и следующая, — сказал он. — Скоро она подойдет на расстояние выстрела.
Вторая шхуна шла под парусами вдоль фарватера, рядом с ней шли шлюпки, готовые взять ее на буксир. Хорнблауэр снова повернулся к пушкам.
— Видите следующий корабль? — крикнул он. Услышав утвердительный гул, он повернулся и заорал в сторону Сэдлера: — Подносчики, несите ядра.
На скате появилась цепочка подносчиков с раскаленными ядрами. Ядра были пугающе горячи; жар от каждого проносимого мимо ядра — двадцати четырех фунтов раскаленного докрасна железа — окатывал волной. По заведенному порядку ядра начали закатывать в дула пушек. Тут послышались громкие восклицания, и одно из ядер с грохотом упало на каменные плиты орудийной платформы. Оно лежало, ярко светясь. Две пушки стояли незаряженными.
— В чем дело? — спросил Хорнблауэр.
— Простите, сэр…
Хорнблауэр уже шагал к пушкам, посмотреть, что случилось. Над дулом одной из заряженных пушек столбом стоял пар; все три яростно шипели.
— Выкатывайте, наводите и стреляйте, — приказал Хорнблауэр. — А вы что стоите? Откатите это ядро.
— Ядра не входят, сэр, — произнесли сразу несколько голосов, в то время как кто-то пыжовником откатывал упавшее ядро к парапету. Подносчики с двумя другими ядрами ждали, обливаясь потом. Ответ Хорнблауэра потонул в реве одной из пушек — матросы стояли у талей, выкатывая ее, и она выстрелила сама собой. Один из матросов, сидя, кричал от боли — лафет при отдаче ударил его по ноге, и кровь уже текла на каменные плиты. Канониры двух других заряженных орудий даже не стали делать вид, что наводят их: как только пушки были выдвинуты, они крикнули «Разойдись!» и выстрелили.