От наступившей тишины закладывало уши. Отчего-то стало тяжело, невыносимо тяжело дышать.
Клементина чувствовала, что как никогда близка к обмороку. От невообразимой внутренней усталости, от бессилия, которое наполнило в этот момент все ее существо, она еле стояла на ногах.
Когда она услышала ледяное:
— А теперь я должен повторить вопрос: намерены вы идти вперед или предпочитаете вернуться?
Она ответила единственно возможное:
— Вернемся, сударь.
— Ваше право. — Мориньер пожал плечами, сделал несколько шагов в сторону узкой полоски дневного света.
Клементина вдруг запаниковала, протянула к нему руки, вскричала:
— Не оставляйте меня одну!
Он вернулся, с удивлением вгляделся в ее бледное лицо:
— Что взбрело вам в голову?
Поняв, что она вот-вот упадет, ухватил ее под локоть, вывел наружу. Усадил ее в траву, прислонив спиной к стволу старого дуба. Сам опустился рядом.
Долго смотрел, как медленно возвращаются на лицо молодой женщины краски.
Наконец, спросил:
— Вы боитесь темноты? Низких сводов? Чего?
— Я… я не знаю.
Она не хотела рассказывать ему, что никак не могла забыть тот ужас одиночества, который испытала в Новой Франции. Она никому не говорила об этом своем страхе, потому что сама относилась к нему, как к позорной трусости.
Но правда состояла в том, что с тех пор, как Клементина поселилась в замке Грасьен, она никогда не засыпала одна. Укладываясь спать, она всякий раз звала с собой Терезу. Клементина часами читала перед сном, лежа в постели, в то время как Тереза укладывалась рядом на выдвижной кровати и слушала чтение хозяйки. Недолго слушала. У девушки оказался на удивление здоровый, крепкий сон.
Клементина же часто засыпала только под утро, с книгой в руках. В таких случаях свечи гасили уже при свете дня, когда приходило время подниматься.
Слуги относились к этому, как к необременительному чудачеству. Мало ли какие странности случаются у господ? И никто не предполагал, что причиной был чудовищный страх.
Клементина не могла рассказать об этом. Ему — в особенности.
Она спросила только, когда, подведя к ней лошадь, он подсадил ее в седло:
— Я наговорила вам сегодня много неприятного, но я не собираюсь теперь же отказываться от сказанного. Я лишь хочу спросить, остается ли в силе ваше решение ехать со мной? Не переменили ли вы его?
— Я обычно стараюсь держать свое слово, — ответил.
Последний перед отъездом день тянулся для Клементины невыносимо медленно.
Сначала была тяжелая, долгая, бессмысленная ночь.
Клементина никак не могла заснуть и невозможно мерзла. В конце концов, она, измучившись окончательно, разбудила Терезу и позвала ту в свою постель. Обняла, уткнулась носом в теплое плечо служанки, согрелась немного. И только тогда задремала. Некрепко и ненадолго.