Иезуит уже готовился отойти от окна, когда внимание его привлекла неприятная сцена.
Через сад быстро шла молодая монахиня. Тянула за руку ребенка. Тот упирался, громко кричал. Она остановилась, взялась что-то сердито внушать воспитаннику. Вдруг, разгневавшись, принялась хлестать его свободной рукой по попе, по спине, по лицу. Ребенок извивался, топал ногами, старался вырваться.
Иезуит неодобрительно покачал головой. Всмотрелся внимательнее.
Когда к наказывающей ребенка монахине подошла уже знакомая ему матушка-настоятельница, мужчина хмыкнул в подтверждение своей догадки.
— Ну да, — усмехнулся, — нелепо было искать Брассера среди чинно прогуливающихся.
Молодая монахиня, со вниманием слушавшая теперь, что говорит ей матушка, выпустила руку мальчика из тисков. Малыш, отбежал в сторону, стал прислушиваться к разговору, не забывая при этом быть начеку. В этот момент он был похож на неприрученного зверька.
Священник на секунду отвлекся. Услышав дробный топот в коридоре, а затем — скрип открывающейся двери, отвел взгляд от происходящего за окном.
В появившуюся щель просунулась запачканная физиономия мальчугана. Тот с интересом уставился на иезуита, потом, услышав какое-то движение позади себя, испуганно ойкнул и исчез. Появилась вторая физиономия, третья. Смешные, всклокоченные ребятишки, один за другим просовывали в комнату свои мордочки — любопытствовали.
Когда иезуит опять повернулся к окну, монахини с ребенком уже во дворе не было.
* * * *
Они появились в комнате спустя несколько минут.
— Вот, прошу. Дени, поздоровайся с господином аббатом, — настоятельница подтолкнула мальчика к священнику.
— Здравствуй, Дени, — сказал иезуит, не дожидаясь, пока ребенок сделает это первым.
Но мальчишка, упрямо выпятив подбородок, молчал.
Настоятельница посмотрела на гостя с выражением: "Ну, что я вам говорила?"
— Дени! — сурово окликнула она ребенка.
— Оставьте, — махнул рукой иезуит. — Не надо.
На мальчике была застиранная серая одежда, явно с чужого плеча, и подозрительного вида холщовый головной убор. Священник подошел к ребенку поближе и стянул с головы дитя это подобие шапочки. Светлые, соломенного цвета, кудряшки упали на нахмуренное личико.
— Что случилось? За что тебя наказали?
Он спрашивал у мальчика, но ответила аббатиса:
— Он не хочет стричься. Мы сегодня стригли детей. А он спрятался. Вот — только нашли.
Иезуит внимательно смотрел на ребенка.
— Мне нравятся мои волосы, — сказал мальчик.
Монахиня продолжила:
— Это гордыня, а гордыня — грех, — сообщила она то ли ребенку, то ли гостю. — Все это от дьявола.