Пьяный спор за соседним столом обострял неприятие происходящего. Три парня, перебивая друг друга, рисовались перед девчонками.
- … У чечен БМД никогда не было. Они к нашемубатальонному несколько раз подкатывались, купить хотели. Он не дал…
- … Да были у них грузинские легкие, а наши только потом с бэтээрами подтянулись. В Аргунском ущелье они их в капониры зарывали
… Суки! Достали!
- Эй, вояки-ссыкуны! – бывший охранник грохнул стаканом по столу. – Орать нельзя потише? Защитнички, мать вашу! Не одни здесь! В зале замолчали. Головы повернулись в сторону Топотуна, на дальних столах тоже затихли. - Базар умерьте, салабоны. Раскудахтались… ещё тут спойте про Афган, ветераны хреновы…
Стало совсем тихо. Затем поднялся осторожный гул.
- Дядя, ты чё, с дуба рухнул? – высокий парень в распахнутой куртке вальяжно откинулся на стуле. – Контузило на ухо? Сейчас второе оторвём, убавим громкость…
Сильная рука удержала Топотуна на стуле. Иван резко обернулся, чтобы ударить наглеца. За спиной стояла инвалидная коляска, в которой сидел его одноклассник Вова Рыбаченко.
- Остынь, Ваня, зачем детей дразнишь? – инвалид-афганец повернулся к пьяной компании. – Лёша и Дима, домой – завтра тренировка. Забыли? Максим, давай сюда… – Вальяжный парень в куртке покорно подошёл. – Сходи в гараж, возьми в бардачке флягу. Сейчас, Иван, презентую тебе мой эксклюзивный напиток.
Все поименованные быстро испарились.
- Кто это, Вова? Твои бойцы? – обернулся Топотун к другу.
- Нет, Ваня, скорее – подопечные. Шалопаи местные. Приглядываю тут за ними понемногу. Как ты?
Вернулся из гаража Максим. Эксклюзивный напиток оказался медицинским спиртом – «девяносто шесть процентов чистой радости». Развели апельсиновымсоком и просидели в кафешке до закрытия. Рыбаченко пил мало, больше слушал. Топотуна развезло, он поначалу невнятно говорил о жизненных перипетиях. Затем вошёл во вкус и нарисовал складную картинку своего бытия.
Здесь было всё: банда автомобильных угонщиков, десять лет лагеря в Сыктывкаре, недолгая работа электриком на Черноморской верфи, мытарства в челночных поездках, поборы таможенников, бандиты на дорогах, долги-проценты, продажа квартиры и развод с женой. Затем два года бомжевания, летняя работа на корейском луке и, наконец, сытная банковская охрана.
- За что уволили, Иван? – Рыбаченко плеснул из фляги остатки спирта.
- Тут, Володя, в двух словах не расскажешь.
- Расскажи в трёх.
- В трёх можно. Началось всё с появлением одного штымпа…
- Какого?
- Ну, охранника… стажёром мне привесили. На смене конфликт вышел. В общем, дал я пацану в дыню. Потом он меня из-за угла огрел. А у этого Сурка, оказывается, начальник наш – давний знакомый. Пацана на другую тему, а меня опустили в уборщики. Затем пошло-поехало: знаешь, как бывает, раз залетел – потом никакого доверия.