«У мальчика не корь».
Сначала Алиса ощутила облегчение, как будто у нее с плеч свалился неимоверный груз. Весь вчерашний день и всю ночь напролет ей не давала покоя мысль, что Дэвид простудился. Сегодня на ум пришло еще более страшное предположение: корь. Она знала, что маленькие дети очень часто умирают от этой ужасной болезни. Несмотря на то что ни за ушами, ни где-либо в другом месте на теле ребенка никаких характерных пятен она не нашла, страх продолжал точить ее сердце. Но теперь можно было вздохнуть спокойно: любимому племяннику ничего не угрожало. Выходит, она была права, причиной его мучений действительно были режущиеся зубы мудрости. Застегнув на Дэвиде сорочку, Алиса закутала его в шаль, бережно прижала к себе и с улыбкой посмотрела на врача, который стоял рядом и наблюдал за ними.
«Это не корь…» — повторил он и жестом заставил Алису замолчать, когда она принялась благодарить его.
«Боюсь, это что-то намного хуже».
Не отрывая глаз от лица врача, Алиса изо всех сил сжала в руках мягкую ткань, как будто стараясь сдержать крик, но, как всегда, воспоминание всплыло в памяти потихоньку; острая как игла боль начала медленно, но неотвратимо впиваться в сердце.
Глубокий сон, в который погрузился Дэвид, назывался комой. Врач взял Алису за руку, и его глаза сделались еще более печальными.
«Я считаю, что слепота ребенка вызвана опухолью, которая сдавливает зрительные нервы. Периодические приступы лихорадки, скорее всего, объясняются тем, что опухоль разрастается и начинает давить на мозг…»
Врач замолчал, ожидая, что она скажет на это, но Алиса молчала, поэтому он продолжил:
«Опухоль злокачественная, она будет продолжать увеличиваться и все сильнее и сильнее давить на мозг. Боюсь, что не существует способа остановить ее рост…»
Он уже отпустил ее руку, но по-прежнему смотрел прямо в глаза.
«Дорогая моя, вы должны знать, что в результате боль тоже будет усиливаться и мальчик просто не сможет ее переносить».
И тогда Алиса закричала, прижав к себе ребенка, словно хотела защитить его от окружающего мира, и прежде всего от боли, уготованной для него этим миром. Все, что говорил врач потом, казалось, доносилось откуда-то издалека.
«…поэтому легочную инфекцию и возникшую в результате пневмонию нужно воспринимать как благословение. Организм мальчика слишком слаб, чтобы с ними бороться… Мне очень жаль».
После этих слов у нее возникло ощущение, как будто она покинула этот мир, перестала быть его частью, хотя продолжала все видеть и слышать. То место, в котором она теперь существовала, грозило навечно поглотить ее.