– Ты считаешь, что все деяния, даже злые, даже преступные, совершенные во имя Победы, оправданны?
– Не знаю. Мне кажется, когда Сталин стоял на мавзолее, принимая Парад Победы, и к его ногам падали штандарты разгромленных фашистских дивизий, на его лице не было торжества, а глубокая тишина. Вся кровь, все насилие, вся непомерная жестокость были оправданы священной Победой. Это она, лучезарная и священная, потребовала столько жертв и мучений, превратила русский народ в народ-мученик, а значит, в народ-победитель.
Она соглашалась с ним, не разумом, а своим любящим сердцем, в котором исчезла обида, попранная гордыня. Она верила, что их разлука была вынужденной и недолгой и он, покинув ее, продолжал служить все той же ослепительной мечте. Странствовал, сражался, терпел лишения и наконец вернулся. И она приняла его, такого знакомого и любимого.
Они вышли из кафе, когда стемнело, и в метели неслись огни, пылали витрины, туманились алые и золотые рекламы. Елена не хотела, чтобы он уходил. Ее лицо горело в метели, а в глазах таял снег и блуждали таинственные видения, навеянные его чарами.
– Отпусти свою машину. Я подвезу тебя к дому, – сказала она.
Они катили по Садовой, окруженные блеском и белым сверканием. То часы с золотыми стрелками. То фасад со старинными рыцарями. То красные, летящие из метели шары. То огненные кубы, полные пламени. Елена вела машину, улыбалась, слушая фантастическую музыку города. Заливался и гремел черный рояль. Сияли оглушительные медные трубы. Пели виолончели и скрипки. Звенели валторны и флейты. Бекетов был дирижер этого волшебного оркестра, который играл его музыку. Крымский мост казался огромной, прилетевшей с неба арфой с серебряными струнами.
– Встанем здесь ненадолго, – сказала она, продолжая грезить. Не понимала своих побуждений, опьяненная метелью и музыкой. – Погуляем в Парке культуры.
Они прошли сквозь арку и очутились в пространстве, где исчезли звуки, тревожный гул, мелькание фар. Город вдруг отпрянул, и возникло безлюдье, белая пустота, озаренная лунным светом. Елена смотрела, как снег засыпает его голову, как он поднимает воротник, заслоняясь от белых вихрей. Ей казалось, они ступили в мир, где их не найдут назойливые и суетливые люди, не настигнут страхи и подозрения, куда не ворвутся черные разъяренные толпы и где кончается мучительное раздвоение. Только снег, серебристая пыль на его волосах, прозрачная арка из голубого льда.
Фонтан был засыпан снегом, и над ним высилась в лучах, ослепительная в столбе света, Девушка с веслом. Фантастическая танцовщица, божественная великанша, царица снега, окруженная серебряной бурей. Она принесла эту бурю из далеких миров, где лучистые вспышки, кристаллы света, божественный холод и чистота. Она танцевала, кружилась в восхитительной наготе. Казалось, она оттолкнется от фонтана, взмахнет веслом и умчится, унесет с собой этот блеск, загадочный танец иных миров, населенных богами.