Баснецов пасмурно посмотрел на него.
– Самый умный, да? Подложил мне… хм… родственника и радуешься! Сколько ей хотя бы лет?
– А ты сам сколько бы дал?
Системный администратор оценивающе оглянулся.
– Больше года, но меньше пяти!
– В точку! Три с половиной. А про еду не волнуйся. Я серьезно. Абсолютно уверен: она не избалована.
Баснецов посмотрел на свою дочь. Та застеснялась и полезла прятаться. Зашуршали бумажки.
– Надо же! Три с полтиной! Компьютеры в таком возрасте почти полный хлам. А люди еще ничего, довольно новые. Странно, да? – сказал Баснецов задумчиво.
Как многие компьютерщики, он был философ, причем абсурдного склада.
Минут пять спустя Баснецов завел «Иж» и медленно уехал, то и дело задумчиво заглядывая в коляску. Эссиорх остался один у подъезда.
– Ты не ошибся? Он как-то не особо был рад! – внезапно спросил кто-то.
Эссиорх увидел Ратувога. Инструктор боевых маголодий стоял рядом с его байком и с интересом трогал руль. При этом лицо у него было такое, словно он не исключал, что эта грохочущая штуковина способна поехать сама собой.
– Ты здесь давно? – спросил хранитель.
– С самого начала.
– Он был постепенно рад, – пояснил Эссиорх.
– Чего-о?
– Нормальная мужская реакция медленного привыкания. Было бы странно, если бы взрослый мужик, увидев маленького ребенка, бежал к нему с воплями: «Вау! Какая лапочка! Хочу быть его папой!» Тогда бы я, пожалуй, нашел кого-нибудь другого. Даже не пожалуй, а точно бы нашел.
– А почему он? Байкер! Перекати-поле! Он небось и дома-то ночует только зимой в гололед, – заметил Ратувог.
Эссиорх оскорбился. Он не переносил, когда его друзей подвергали сомнению. Тут самым беспроигрышным является принцип постоянной и щепетильной надежности. Не слушать ничего лишнего и ничего лишнего не говорить. Если у тебя есть приятель, который много сплетничает тебе о других своих знакомых, то вполне логично предположить, что так же пространно он сплетничает им и о тебе. Тут есть повод задуматься. Нельзя предать на пять копеек. И нельзя предать никого, кроме себя самого.
– Баснецов – уникально верный человек! Другого такого лично я не знаю, – сказал хранитель убежденно. – Сейчас он сам позабыл свои былые желания, но когда-то он мечтал о ребенке. Даже смешно мечтал, немного идеалистично, не как о живом киндере со своими заскоками, который все пачкает и вопит, а наивно и чисто. М-м-м… ну как поселковый рокер с «Восходом» о мотоцикле «БМВ».
Ратувог улыбнулся. Он заметил, что воображение Эссиорха чем дальше, тем сильнее приобретает байкерский окрас.
– Как-то не верится. И почему он не завел себе этого идеального ребенка?