– А вам-то какая выгода?
– Да такая и выгода. Вы забыли вернуть кое-что чужое, – вкрадчиво напомнил карлик.
– Что вернуть? – огрызнулась Ната. – Эйдосы? Они не ваши!
– Твой эйдос, киса, и так нам когда-нибудь достанется. Особо не обманывайся, – небрежно заверил ее Пуфс. – Пока же нам нужно нечто не менее ценное. Бывшие способности Кводнона!
– Вы их не получите! А отнять их нельзя! – упрямо заявила Ната.
– Нельзя отнять чужое, а свое забрать всегда можно. Вы сами их нам отдали своим предательством… Прасковья! – нетерпеливо окликнул Пуфс.
Совсем близко от своего лица Ната увидела широко распахнутые, жуткие глаза наследницы.
– Пощади! – не помня себя, шепнула Вихрова.
– За что тебя щадить-то? Ты для меня ничего не сделала. Где мой Меф?
– Мы плыли в разных байдарках, – поспешно сказала Ната.
Прасковья не ответила. Ее глаза расширились, стали страшными, как у совы. Ната закричала, рванулась, попыталась хотя бы не смотреть в зрачки, но собственные веки уже не подчинялись ей. Мгновение – ее наполнила чернота, она покачнулась и упала, ощутив себя воздушным шаром, в который вогнали иглу.
А Зигя уже подтаскивал к Прасковье Чимоданова и Мошкина. На плечах у гиганта прыгал Пуфс.
– И этих двоих сюда! А ведь, пожалуй, Прасковья теперь станет сильнее Мефа! – услышал Евгеша голос карлика.
* * *
Когда Мошкин очнулся, первым, кого он увидел, был Чимоданов. Тот стоял у сосны, мутузил дерево ободранным кулаком и всхлипывал. Евгеша даже не сразу понял, что это за звук.
– Очухался? – мрачно спросил кто-то.
Мошкин повернул голову и увидел Нату. Вихрова мрачно сидела на земле и, зачерпывая хвою, насыпала ее себе на колени.
– А где Арей? Прасковья? – спросил Мошкин.
– Нету их, – ответила Ната серым и опустелым голосом. – Чего им тут теперь делать? Тю-тю.
Евгеша недоверчиво моргнул. Он попытался призвать шест, но с равным успехом мог бы окликнуть и луну. Чимоданов перестал избивать дерево. Повернулся.
– Ну что, идем, что ли! А то я замерз и жрать охота, – сказал он решительно.
– Куда, к Эссиорху и Буслаеву?
– Да ну их! Нужны они теперь! В Москву уж лучше и по домам, – проговорил Петруччо, махнув рукой.
– Что, пешком в Москву? – не понял Мошкин.
Чимоданов обозвал его дураком.
Евгеша шагал молча. Ната и Петруччо ругались и грызлись, ища виноватого. Получив друг от друга кучу словесных тумаков, сошлись на том, что виноват во всем безответный Мошкин. Часам к восьми утра они вышли на грунтовую дорогу.
Послышался гул грузовика. По грунтовке, грохоча, медленно тащился «Урал»-лесовоз, груженный бревнами. Вихрова выскочила перед машиной и замахала руками, как мельница.