В тот миг, когда человек покажется себе вполне хорошим, все нужно начинать сначала.
Книга Света
Даф не совсем понимала, как это «выздоравливать». Она чувствовала себя нормально, а ей твердили «выздоравливай!», будто это происходило не само собой, а по ее воле.
Дафне велено было сидеть или лежать, а она ходила по комнате, изредка в поисках разнообразия прилипая носом к балконной двери. На балконе жили мотоциклетные покрышки и стояла красная переносная ванночка для купания младенцев. Ванночку эту купила Улита, чтобы она своим румяным видом постепенно капала на мозги Эссиорху, приобщая его к радостям отцовства.
Когда кто-нибудь после шума и суеты оказывается в тишине, с ним начинают происходить странные вещи. Он внезапно осознает, что тишина вообще-то совсем не тишина. В ней живут мысли, чувства и вообще гораздо больше настоящего, чем в любой толкотне или разговорах.
Примерно это происходило теперь с Дафной, давно отвыкшей от тишины. И, хотя Мефодия не было рядом, она все равно ощущала, что он близко, мысленно беседовала с ним и представляла, как при встрече она ему скажет:
– Ты думаешь, что признание в любви – это слова? И что тебе не хватает именно правильно расставленных слов?..
Дважды приезжал рыжий Баснецов, и Дафна играла с его девочкой, которую не брали в сад, потому что она всех там перекусала. Другим родителям не понравилось, что дети их ходят покусанными, они отправились к заведующей гневной делегацией, и девочку вернули Баснецову. К известию, что девочка кусается, Эссиорх отнесся спокойно.
– Она привыкла, что нужно все выгрызать, – вот и выгрызает. Потерпи чуть-чуть, и все будет хорошо. Внезапных чудес не бывает, – сказал Эссиорх Баснецову.
Дафна удивленно уставилась на него: и от кого она слышит, что чудес нет?
– То есть чудеса, конечно, бывают, если считать чудом какой-нибудь банальный телекинез, но все главные чудеса происходят всегда медленно и постепенно. И нужны для них любовь и терпение. Целая куча любви и вагон терпения, – поправился хранитель.
Улита сидела на кухне и обучала «трофейного» Зигю играть в «камень-ножницы-бумага» на щелбаны. Разумеется, если бы она проиграла, Зигя с двух щелчков пробил бы ей лоб, но ведьму спасало то, что она мухлевала. То она говорила, что бумага завернет камень, а то утверждала, что показала такой здоровенный камень, что ему любая бумага просто тьфу. В общем, проигрывал всегда Зигя.