— Что?
— Мы обнаружили, вскрыв нужный файл, запись, что расход на аварийную капсулу не санкционируется до тех пор, пока Дипло окажется не больше чем в двенадцати световых месяцах от главных коммуникаций. На колонистов, как сказано в записи, истратили столько дорогостоящих ресурсов, что требование каких-нибудь дополнительных мелочей следует оставить без внимания. Если колонисты не в состоянии позаботиться о себе в течение двенадцати месяцев — я так и слышу шипение какого-нибудь бюрократа, — то они не заслуживают права называться колонистами. — Он сделал еще один долгий глоток. — Вы понимаете, что это значит.
— Ну конечно. Сообщение не попало туда, где могли оказать помощь в течение четырех месяцев. Оно пришло на коммерческую телекоммуникационную станцию через двенадцать месяцев, когда колонисты уже давным-давно ждали спасательную экспедицию.
— И оттуда, — продолжал Зебара, — оно было… возвращено, так и не попав к Флоту.
— Но ведь это…
— Все это очень запутано. Контракт, который подписали колонисты, точно определял место назначения аварийной капсулы. Мы точно установили, что, когда сообщение пришло на станцию, оттуда не отправили ни одной капсулы. Прошло уже двенадцать месяцев? Возможно, экспедиция и была отправлена. Что они выяснили? О дальнейшем у нас нет точных сведений, но мы считаем, что кто-то принял решение скрыть этот файл. И подождать до следующей по графику почты по делам колоний, которая должна была прийти через два стандартных года, когда все будут уже мертвы. Как ни печально, но такое иногда случается с колониями. Это, знаете ли, опасное занятие!
Лунзи похолодела, потом на смену холоду пришла ярость.
— Но это… это же убийство. Преднамеренное убийство!
— Только не по законам Федерации того времени, а возможно, и нынешнего тоже. Мы не сможем доказать это. Я говорю «мы», но вы понимаете, что я имею в виду правительство Дипло. В конце концов, когда на Дипло все-таки опустились корабли, они нашли там женщин, детей и нескольких подростков, бывших во время Долгой Зимы детьми. На первом корабле вообще не знали о том, что здесь произошло, и были очень удивлены! Но прилетевший на втором корабле представитель Компании проговорился, напившись пьяным.
Лунзи не нашла что ответить. Хорошо, что Зебара и не ждал ответа. Немного погодя он вернулся к своей семье и пустился в рассказы о своих надеждах на них. Постепенно она успокоилась. К тому моменту, как они расстались, память Лунзи была более свежей, чем вначале. Ей больше не казалось неправильным, что руки старика касаются ее, любовь старика была все еще необходима ей.