Он протянул листы, и Дюпейниль машинально принял их, задаваясь вопросом, как же он будет из всего этого выпутываться.
— Моя удача щедра, — начал он. — Не могу поверить, что судьба послала мне такой подарок.
Простому человеку — и путешествовать вместе с сетти. Обычно мне выпадает путешествовать более скромно.
Его речь прервал подленький смешок. Министр наклонился, и от его вонючего дыхания у Дюпейниля в глазах потемнело.
— Человечек, — просипел он, — думаю, твое путешессствие будет достаточно ссскромным, чтобы порадовать того бога, который заметил, как ты полз по «Тоннелю Трусссливой Определенносссти». Когда есссть выбор, всегда есть шанс. Но когда есссть шанс, выбора нет. Бумаги у тебя. Отпечатки твоих пальцев — твой пропуссск. Доложисссь Поссслу и отправляйся на «Великую Удачу», где тебя ждет твой шанссс.
Частная яхта «Адажио»
Форд проснулся оттого, что рядом спорили. Впервые за все последнее время он чувствовал себя вполне прилично, даже голова не казалась тяжелой. Однако осторожность подсказала ему держать глаза закрытыми, и он услышал женские голоса.
— Это для его же пользы, — мурлыкала мадам Флауберт. — Его духовная структура стала совсем призрачной.
— Он сам стал призрачным, — прошуршала тетушка Квезада.
Он не мог бы сказать, виновато ли в этом ее платье или что-то еще.
— Это лишь внешний, видимый признак внутреннего духовного разлада. Отравления, если вам так больше нравится. Оно должно быть уничтожено, иначе злое влияние разрушит нас всех.
Фырканье, вздох. Ни то ни другое не обещало ему ничего хорошего. Сейчас он не чувствовал боли, но был уверен, что любая из женщин сумеет прикончить его раньше, чем он попытается себя защитить. Но почему? Даже если они подозревают, зачем он приехал, это не представляет для них никакой угрозы. Тетушке Квезаде он вроде понравился, да и сам был очарован ею.
Он услышал дребезг и шипение, затем в ноздри ударил резкий запах. Тихое повизгивание напомнило ему о любимице мадам Флауберт. В носу засвербило, он попытался справиться с этим, но ничего не вышло, и он начал чихать, тело его конвульсивно задергалось.
— Злые духи, — объяснила мадам Флауберт.
Теперь глаза Форда были открыты, он видел ее наряд во всем его великолепии: пурпурный, красный, оранжевый — цветастая шаль с бахромой накручена поверх красного платья. Ее полуприкрытые глаза блестели, и, когда она посмотрела на него, Форд понял, что она считает, что связалась с кем-то, с кем обычно связываются медиумы. Но он в таких вещах ничего не понимал. Он был хорошо образованным офицером Флота, и последнее суеверие, которое он помнил, относилось к его детству, когда они с приятелем считали, что если пролить на скалу каплю своей крови, то камень станет волшебным.