Форд чувствовал, как разливается по телу тепло, возвращая способность двигаться.
— Нет, это невозможно! — Мадам Флауберт убрала руку с его плеча, там, где она стояла, послышалось шуршание. — Я не могу ничего сделать, пока вы месите его ноги, словно тесто, взбалтывая его ауру и смешивая симптомы. Когда соблаговолите закончить, будьте так добры, сообщите об этом мне. Если, конечно, он останется жив. — Потом раздался какой-то странный звук, затем — шуршание. — Я оставляю ему этот охраняющий знак.
Что-то коснулось его лба, ледяной холод затопил мозг и затруднил дыхание. Но шуршание затихло, и Форд понял, что она ушла, закрыв за собой дверь. Внезапно теплая рука убрала куда-то странную вещь, палец коснулся века, и Форд с удивлением понял, что снова может видеть. На него внимательно смотрело лицо Сэма.
— Без сомнения, вы больны. Не стоило пытаться перехитрить тетю, паренек. Вы не в ее команде…
— Мне эта мысль удачной не кажется, — пробормотал кто-то из медиков, когда их челнок тяжело опустился в единственном на Дипло нормально оборудованном порту.
Лунзи не интересовало, кто это сказал: она была совершенно согласна с этим утверждением. Выравнивающая давление экипировка сжала ее, словно в тисках. Когда система циркуляции работала нормально, костюм уравнивал давление от шеи и до пальцев ног так, что оно не мешало двигаться. Поверх первого был одет специальный костюм для жестоких зим этого мира, теплый и легкий при силе земной тяжести, но на Дипло казавшийся громоздким и тяжелым. Она чувствовала, что ее ноги утопают в очень толстых, подбитых ватой ботинках. Каждая косточка стонала от огромной перегрузки.
— Зима на Дипло, — вздохнула Конниган, махнув рукой в ватной рукавице в сторону круглых окон. Ветер швырнул в них сгусток снега, и здание содрогнулось.
«Простой дождь все-таки лучше дождя со снегом или града», — напомнила себе Лунзи. Их челнок с трудом прорвался сквозь начинавшийся шторм. Она услышала, как что-то задребезжало в холле.
В конце концов, они миновали таможню. На орбитальной станции и позже, на планете, их тщательно проверяли коренные жители Дипло, как будто вышедшие из ночных кошмаров. Огромные, громоздкие, тяжелые лица напоминали маски враждебности и презрения, а их форма только подчеркивала огромные мускулы. Они были высокомерно-основательны, когда проверяли документы и снаряжение исследовательской группы. Лунзи испытала настоящий приступ ужаса, встретив подобное обращение, но самодисциплина помогла ей успокоиться. Они грубы, но эта грубость ее не касается.